– Репетиция. Это ключевое слово, – пояснил Золотых.

– В каком смысле? – всеобщее непонимание высказал Степан Чеботарев и вопросительно двинул ушами – еле-еле заметно.

– Ашгабат – это всего лишь репетиция перед более впечатляющей акцией, вы не находите, коллеги?

Стало поразительно тихо; слышался только мерный гул – пилоты вынуждали махолет торопиться.

– Ладно, – вздохнул Золотых. – Есть хорошая новость, ребятки. Шериф объявился.

– Где? – чуть ли не в один голос вопросили все присутствующие, кроме ашгабатцев.

Золотых, неотрывно глядя на Эфу, разъяснил:

– В Ашгабате. Вернее, где-то в окрестностях. Он задействовал резервный вариант связи; похоже, он не вполне свободен.

– Выходит, он на «Чирс»? – озадаченно выдохнул Чеботарев.

– Или у волков, – добавил Шелухин. – Второе, кстати, вероятнее.

– И до сих пор жив? – насупившись, усомнился кто-то из иркутской группы. – Маловероятно.

– Погодите, – в разговор снова вклинилась Эфа. – Если я правильно помню, Шериф – ньюфаундленд?

– Да, – подтвердил Чеботарев. – Невысокий такой.

– Какой-то ньюфаундленд принимал участие в захвате знания правительства. А потом его видели рядом с моей ашгабатской квартирой на Восточном бульваре.

– Это-то тебе откуда известно? – в очередной раз удивился Чеботарев.

Эфа замялась:

– Да так… Перед самым обменом предоставилась возможность кое-что подслушать…

«Молодец, девочка, – думал генерал Золотых, по-прежнему неотрывно глядя на дочь. – Я так боялся, что этот плен тебя сломает… если ты сумеешь там выжить. Ты сумела. И сумела не сломаться при этом. Молодец, Танюша…»

– Тебе что-либо известно о дальнейших планах Варги и волков? Ты вообще видела волков? – аналитики решительно брали быка за рога. Им нужна была информация, а не догадки.

– Волков – да, видела. Похоже, они принимали активное участие в перевороте, причем на самых ответственных участках. Например, при аресте президента и, как я уже упоминала, в захвате здания правительства. По моим оценкам – волки были наиболее четко действующей силой. И при этом они умудрились выполнить все возложенные на них задачи не то что без единой жертвы, а, кажется, вообще без единого выстрела. Хотя стрельба все же случилась: пограничники затеяли перестрелку на пункте дальней связи с местной охраной. Но и пограничники, и охрана в ход пустили исключительно иглометы, так что отделались только парализованными, но не погибшими.

– То есть, – уточнил глава аналитиков, очень похожий на генерала Золотых седовласый мужчина-лайка, – налицо очередные изменения в поведении волков?

– Получается, да, – подтвердила Эфа. – Похоже, они склонились к желанию обходиться вовсе без жертв.

– Кстати, – заметил Золотых, обращаясь в основном к главе аналитиков, – было бы интересно услышать – почему?

– Мы постараемся построить соответствующую модель, – пообещал аналитик.

Золотых хмыкнул.

– Стараться не нужно. Нужно строить.

Аналитик-лайка вздохнул в седые усы:

– Построим, Семеныч. Непременно построим. Дай только всю информацию собрать…

– Собирай, собирай, – позволил Золотых.

И вдруг обратился к дочери:

– Таня! Тебя могут подменить ненадолго?

– Да, папа.

– Тогда пойдем. Есть пару вопросов…

– Олаф, – велела Эфа одному из своих. – Давай теперь ты.

И встала.

Ее даже не проводили взглядами – на это просто не оставалось времени. Теперь все внимали крупному парню-аморфу, которого Эфа назвала Олафом.

Махолеты стремительно неслись над песками, будоража горячий воздух. Они были похожи на безмолвных хищных стрекоз, затеявших в ночи грандиозную охоту, но на самом деле они лишь спешили вырваться из условного дипломатического коридора.

Чтобы генерал Золотых мог беспрепятственно и вполне законно отдать приказ о начале операции по окружению и захвату туркменской столицы.

Едва махолет сел и майор Шольц с Грабовским выпрыгнули на песок, рядом по обыкновению неслышно возник Генрих. Он казался невозмутимым; ничто в выражении его лица не могло свидетельствовать о нетерпении или спешке.

– Поздравляю, босс, – коротко приветствовал Генрих. – С освобождением, коллега.

Грабовски сдержанно кивнул. С Генрихом Штраубе он был незнаком, хотя и наслышан об этом разведчике после известных событий в Алзамае и окрестностях.

– Пойдем, – прервал Генриха Шольц. – Мы еще и поговорить толком не успели…

«Конечно, – понял Генрих. – Слишком много чужих ушей в сибирском махолете…»

Сотрудничество сотрудничеством, но у разведок каждой страны, пусть даже объединенных альянсом, есть глубоко интимные дела.