Не выдержав всех этих «прелестей», Игорь, собрав последние силы подобрался и выскочил на открытую палубу. Минут пять он приходил в себя, подставив лицо ветру, вдыхая полной грудью свежий морской воздух.

Но, делать нечего, приказ нужно было выполнять. Подавляя рвотные позывы, курсант уселся на палубу и принялся усердно выскребать остатки краски со стенок банки. Сердце билось в груди как бешеное, в висках стучало от напряжения. «Травить» было уже нечем, даже желчь пропала. Слёзы отчаяния заволакивали глаза.

– Ну что, романтик, херов… моря тебе захотелось, приключений, бля? Получи по полной, мудак… Нет, видимо море не для меня… Придётся уходить из мореходки – мысленно разговаривал сам с собой молодой парень.

Как пролетело время вахты Игорь не помнил. Всё было словно в полузабытьи. Появившийся на склянках боцман, взял из ослабевших рук курсанта банку. Повертел её и, словно принюхиваясь к чему-то, внимательно осмотрел со всех сторон.

– Всё, свободен. Отдыхай.

Как Кондауров добрался до кубрика и забрался на второй ярус коек, он не помнил. Он никак не мог избавиться от ощущения запаха нитроэмали. Игорь был словно пропитан им изнутри. Как рыба, выброшенная на берег, он открытым ртом глубоко и часто дышал. Сердце словно маленький испуганный зверёк, пыталось выскочить из груди.

Затем был провал в тёмную пустоту. Полное забытьё. Из темноты его выдернул сигнал подъёма. Кондауров соскочил с койки и дальше действовал автоматически, подчиняясь поступавшим командам. Только на пути в столовую он, вдруг, неожиданно понял, что чувствует себя нормально. От удивления он на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Сердце билось ровно и спокойно, тошноты не было. Куда что девалось? Но, … сомнений не было, морская болезнь отступила!

Радостный и счастливый, он почувствовал вдруг «бешеный» голод. Жадно, с большим аппетитом, проглотил не только свою «пайку», но и соседнюю. Нетронутых паек на столе было много. Видимо не все курсанты ещё «оклемались». Сытый и счастливый молодой моряк выскочил на открытую палубу. С большим удовольствием полной грудью вдохнул свежий морской воздух, наполненный солью Северного моря. На наветренном борту, подставив лицо ветру и брызгам, он дышал и дышал. Казалось, с каждым новым вдохом жизнь и силы вливаются в молодое сильное тело юноши. Жизнь была прекрасна! Ещё одним моряком на Белом Свете стало больше. На построении боцман мельком взглянул на Кондаурова и, как показалось курсанту, удовлетворительно ухмыльнулся.

Размышления старого капитана приняли вполне определённое направление. Воспоминания о первом рейсе невольно в уме коснулись темы «морской болезни» и, в связи с этим, накрученных вокруг этой, безусловно проблемы, былях и небылицах. Кондауров встал и снял с книжной полки томик избранных произведений Максима Горького. Раскрыв книгу, он нашёл нужную выдержку из «Песни о буревестнике»:

«Ветер воет… Гром грохочет… Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний. – Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы: – Пусть сильнее грянет буря !..» – последние слова он произнёс вслух. Поставив книгу на место, моряк вернулся в кресло и задумался.

Конечно, описывая поэтически бурю, классик, безусловно, имел в виду другую бурю, политическую. А так, по жизни, по существу, ни один нормальный человек, ни один здравомыслящий моряк не будет желать наступление шторма, бури, … урагана.

Иногда Кондаурову приходилось читать, а то и слышать восхищения людей непогодой, а скорее всего, «не нюхавших по-настоящему» истинных штормов. Непогода, шторм, буря, ураган не могут нравиться нормальному человеку. И все, абсолютно все люди подвержены «морской болезни». И если кто-то говорит, что он ею не страдает, то, либо он кокетничает и бессовестно врёт, либо имеет в виду только острую её форму – тошноту и рвоту.

Недаром, одним из названий областей низкого давления, характеризующих шторма, есть «область атмосферной депрессии». Вся суть этого явления выражена в ключевом слове «ДЕПРЕССИЯ»! А здесь всё: и плохое самочувствие, иногда головные боли, повышенная апатия, иногда, телесная слабость, сонливость. У некоторых моряков она может проявляться в нездоровом, повышенном аппетите. У других, напротив, в его отсутствии.

Ну не может нормальному, здоровому человеку нравиться качка и связанные с ней все неудобства: невозможность нормально поесть, – обязательно надо следить за тем, чтобы не расплескать жидкое, тарелка не поехала по столу к соседу. Необходимость следить за тем, чтобы не удариться о конструкции судна и не покалечиться. Даже спать приходится так, чтобы не вылететь из койки. Всё потому, что нахождение в зоне шторма, бури, урагана на судне – это противоестественно самой природе человека.

Кондауров ещё после того, памятного ему первого рейса на «Крузенштерне», когда силой своей воли и грамотными действиями опытного боцмана, он сумел преодолеть её острую фазу, заинтересовался темой «морской болезни». Он «перелопатил» массу литературы. Выводы специалистов примерял на себя, сравнивая их со своими ощущениями. И абсолютно согласился с основными из них.

Специалисты по физике моря установили совершенно достоверно, что все эти неприятные проявления вызваны явлением, называемым «голосом моря». Это определение ввёл русский учёный, академик Василий Шулейкин ещё в середине прошлого века. В результате тщательных, долгих исследований и экспериментов он установил, что в результате мощных перемещений воздушных масс над обширными морскими просторами, за гребнями разогнанных волн образуются некие завихрения, генерирующие инфразвуковые колебания, которые с огромной скоростью распространяются на сотни и тысячи миль. Это и есть «голос моря». Эксперименты других исследователей физики моря впоследствии подтвердили гипотезу русского учёного. Был создан даже прибор, который за несколько часов предупреждал о надвигающемся шторме.

Учёные установили, что сверхнизкие колебания для человека смертельно опасны. Люди, облучаемые инфразвуком, порой впадают в панику, страдают от нестерпимой головной боли и могут даже терять рассудок. При частоте 7 Гц наступает резонанс всего организма: желудок, сердце, лёгкие колеблются «как сумасшедшие». Иногда мощные звуки даже разрывают кровеносные сосуды. В истории известен эксперимент англосаксов, когда в начале века, во время спектакля в одном из Лондонских театров, желая усилить у зрителей эффект тревоги, они включили устройство, излучающее инфразвук. Ребята перестарались. Зрители в панике и ужасе бежали из зала.