Пустота за ним не простукивалась, попытки отыскать скрытые рычаги или иные секреты ни к чему не привели. Или механизм слишком хитрый, или использовать его можно только изнутри.

Или я неправ в своих предположениях.

Решил проверить вандальским способом. Поставил пару умертвий, поручив им простейшее задание: колотить по подозрительной плите угловатыми кусками гранита. Она вытесана из плотного известняка, а он не слишком прочный, должен потихоньку поддаваться. Работа предстоит долгая, но я готов подождать.

К тому же есть вероятность, что Некрос сократит срок ожидания. Сидеть часами в укрытии и слушать, как к тебе пытаются вломиться — это серьёзное испытание для нервов. Я ведь не в логово хомячков пробраться пытаюсь, тут серьёзные хозяева. Могут попробовать устроить вылазку, дабы наказать незваных гостей. Откроют дверь и неприятно удивятся, узнав, что нас, оказывается, немаленькая орава.

* * *

Спать я привык где угодно и как угодно, в том числе в самых неблагоприятных условиях. Но заниматься этим рядом с костяным войском, удар за ударом крошащим известняковую плиту — даже для меня чересчур.

Поэтому устроил себе «берлогу» в дальнем уголке руин. Выбрал квадратное помещение с неплохо сохранившимися стенами, костяными руками помощников убрал мусор и устроил крышу из толстого слоя лапника, перекрытого пластами мха, натасканного от берега ручья. Занимайся я такой работой самостоятельно, пришлось бы не один день пахать от зари до зари.

Некромантия — это мечта лодыря.

Даже постель устроил чуть ли не королевскую. Вместо матраса расстелил спальный мешок на почти идеально-гладком каменном блоке, укрылся шерстяным одеялом. Тонковатое для прохладных весенних ночей, но теми же чужими руками я устроил неплохой обогреватель из тяжеленного бронзового таза, найденного в процессе поисков входа в подземелье. Неизвестно, для чего его использовали древние аборигены, а я из него сделал жаровню, в которой вперемешку с раскалёнными углями лежало несколько увесистых камней. Остывать эта посудина должна долго, может даже до конца ночи продержится. В сложившихся условиях — неплохой способ борьбы с холодом.

Ноги жаровня обогревала прекрасно, а для меня это самое главное при ночлегах в некомфортабельных местах. Заснул быстро, не сомневаясь, что прекрасно отдохну, и, возможно, даже пару-тройку позитивных снов увижу. То, что в тёмном углу притаилось зловещее костяное создание — ничуть не напрягает. Даже окружи меня скелетами, это не отразится на качестве сна.

Тёмных магов не напугать личными инструментами и сырьём для их изготовления.

Увы, когда веки мои поднялись, я понял, что проснулся куда раньше, чем рассчитывал. Глаза вместо рассветных отблесков уловили красноватое мерцание от жаровни. А это значит, что угли не успели выгореть и подёрнуться золой.

Внезапные пробуждения у меня, как правило, просто так не происходят. Должна быть причина. Это не холод, ведь я ни капли не озяб, и непохоже, что меня разбудил шум работы костяного воинства. Ритмичные удары камнем о камень слышались прекрасно, но я их воспринимал как фоновые звуки. Что-то на уровне ветра за окном и пения ночных птиц, такое мне отдыхать не мешает.

Чуть сместил руку, положил ладонь на рукоять Жнеца. Ощущение волшебного оружия как всегда, наполнило уверенностью в своих силах. Я не понимал, по какой причине пробудился, лишь подозревал, что дело в обострённом чутье. Или в чём-нибудь ином, каким-то образом указавшем на неведомую опасность. И чтобы мне сейчас не угрожало, я готов с этим встретиться.

Интуиция.

Рядом находится что-то опасное.

Какое своевременное предупреждение.

А уж информации-то сколько...

В одно мгновение скатился с ложа, развернулся, выставив Жнец в сторону оставленного в частично обвалившейся стене прохода. Это самое вероятное направление появления противника, все прочие кое-как заделаны, быстро и бесшумно через них не проберёшься, как и через наскоро устроенную крышу.

Я не ошибся, беда грозила именно с этого направления. Впрочем, едва узрев причину пробуждения, я в то же мгновение осознал, что считать её бедой — это кощунство. И даже более того, не вижу ничего враждебного, ни намёка.

Скорее наоборот.

В проходе стояла...

Стояла...

Даже не представляю, как это объяснять в своих будущих мемуарах... Представьте, что вы, пробудившись, узрели перед собой идеал женственности. Ваши самые яркие сновидения, фантазии, и внешние качества, которые вас привлекают больше всего, слились воедино. Перед вами стоит личный идеал, абсолютная безупречность, совершенство, существование которого невозможно. Но, тем не менее, вот она, во всей неприкрытой красе. Можно даже прикоснуться.

Ослепительно-завораживающее зрелище.

Спросонья мозг соображал туго. К тому же подростковое тело, напичканное гормонами до взрывоопасного состояния, тут же начало соображать известным местом, к которому торопливо направилась вся кровь в возбудившемся организме.

Потому что идеал вёл себя откровенно-вызывающе. Прекраснейшая особа предстала передо мной в чёрных чулках и такого же цвета туфлях на высоком каблуке. Больше на ней ничего не было, если не считать скромных ювелирных украшений. Всё, за исключением их — тотальная нескромность.