Что бы вы сделали на моем месте? Наставили б ваш шпалер в спину парня и жали на спуск до тех пор, пока не опустошили бы всю обойму? Разумеется, это самый разумный выход, но я не могу позволить себе быть неосторожным. Если эта гнида пришел в квартиру, то, значит, надеется что-то в ней найти... По всей видимости, то, что спрятал Мануэль. Поэтому я решаю дать ему найти это что-то. Но, может заметить не очень вдумчивый читатель, если ничего не нашел даже Сан-А, почему больше должно повезти этому типу с бобриком?

Если вы такие тупые, объясняю дуракопонятно. Покушавшийся на меня имеет подавляющее преимущество: ему известно, что спрятал мой двойник, а Сан-Антонио искал сам не зная что. Может, заколку для шторы, а может, кита. Сечете?

Вошедший направляется к стоящему у дивана торшеру, вывинчивает из него лампочку и рассматривает ее на свет в луче карманного фонарика

Он не удовлетворен и вкручивает ее на место, затем влезает на стол, вывинчивает все лампы из люстры и разглядывает их одну за другой. Должно быть, он нашел то, что искал, потому что наконец довольно присвистывает. Спустившись на пол, он достает из кармана картонную коробку и кладет в нее свою находку. Потом снова влезает на стол и вкручивает остальные лампы. Я не жду, пока «бобрик» слезет со своей жердочки, а, воспользовавшись тем, что он стоит ко мне спиной, вылезаю из своего укрытия и изо всей силы пинаю стол ногой. Он опрокидывается, и мой стрелок летит на пол. Поскольку все лампы, кроме одной, были возвращены на место, я поворачиваю выключатель. Столовую заливает яркий свет, и моим глазам открывается уморительная картина: «Стрижка бобриком» растянулся на паркете, а на ногах у него вместо пледа лежит стол. Падая, мой друг стрелок приложился мордой об угол буфета, от чего на ней образовалась ссадина шириной с прорезь почтового ящика.

– Ку-ку! – говорю я, поскольку мой неудачливый убийца не потерял сознания, хотя и выглядит грустновато. – Привет от Деда Мороза.

Его губы слабо шевелятся, а рука ныряет под пиджак. Но если предупрежденный человек стоит двух, то тот, кого дважды застали врасплох, стоит целой толпы. Не успел он закончить движение, как я влепил ему маслину точно в жирок его руки.

– Лежи спокойно, козел!

Ярость придает «бобрику» сил. Хотя он уже готов к большому путешествию на тот свет, ему все же удается сесть на задницу.

– Опять ты, мусор! – ворчит этот несчастный.

– Да, дружок, опять я. Все время я. Не рассчитывал же ты увидеть меня добровольно вступившим в войска СС, с целью утешиться после похищения моей любимой? Хватит трепаться. Я полагаю, ты достаточно умен, чтобы понять разницу между жалким манекеном вроде тебя, чье пузо открыто всем ветрам, и злым парнем, готовым нашпиговать тебя свинцом? Так что отвечай на мои вопросы. Первое: что вы сделали с Жизель и где она?

Он смотрит на меня глазами взбесившегося волка. Две складки окружают его сжатые губы скобками.

– Не хочешь отвечать?

На его лице не шевелится ни один мускул.

– Ты глуп, как щенок. Если не заговоришь, я исполню на твоих костях большой концерт, впечатлениями о котором ты со мной обязательно поделишься Он тебе так понравится, что перед отбытием в ад ты попросишь меня записать тебе ноты.

Я подхожу к нему и забираю из-под мышки его пушку. Она блестит от крови. Мне становится страшно, что он хлопнется в обморок.

– Не упрямься, а то я тебя разрисую до неузнаваемости!

Я не люблю пытать раненых, но в опасности жизнь девушки... Так что, преодолев отвращение, я приставляю дуло «люгера» к большому пальцу его раненой руки.

– Если не ответишь через десять секунд, я отшибу тебе кусок твоей коряги.

Я вижу, что парень бледен, как раковина, но между его скобками появляется недобрая улыбка.

Я стреляю. Он вздрагивает и издает хриплый крик. Его палец исчез, а на его месте появилось отвратительное кровавое месиво.

– Когда начинаешь такую игру, – тихо говорю я «бобрику», – неизвестно, где она может закончиться Понимаешь? Люди по жестокости превосходят животных. Не заставляй меня разорвать тебя на кусочки! Тебе этого так хочется? Ты когда-нибудь слышал о китайских палачах? Эти ребята умеют работать. Я видел одного за делом: он разрезал мужика на сто частей, а пациент продолжал жить в бочке соли.

Он смотрит на меня, и в его глазах, несмотря на боль, я с удивлением вижу иронию.

– Болтун! – шепчет он.

Полный финиш! Это мне урок – нельзя сентиментальничать с такой падлой! Иду на кухню, где нахожу – наконец-то хоть что-то нашел! – то, что искал: соль. История о китайском палаче дала мне идею.

– Отличное средство для зарубцовывания ран! – заявляю я и сыплю сольцу на кровавую кашу. Он издает жуткий вопль.

– Нравится, малыш?

Вторую горсть я сыплю в рану на руке. Он извивается, как семейство змей, засунутых в наволочку.

– Где Жизель?

Если не ответит, я вырежу ему на брюхе свое имя.

Меня осеняет еще одна идея. Я возвращаюсь на кухню за тазиком воды.

– Если смыть соль с ран, тебе будет не так больно...

– Да! Да! – стонет он. – Воды!

– Где девушка?

– В Везине.

Я не спешу с водными процедурами из боязни, что он прекратит признания.

– Адрес?

– Авеню де ля Гар, дом 11...

– Что вы с ней сделали?

– Ничего! Воды!..

С ума сойти, на что человек готов ради воды.