Шрифт:
Медсестра немедленно побежала к Мегере:
– Что-то не пойму я, что с нашей пациенткой? Ну той, что с острым психозом перед новым годом привезли.
– А что с ней не так? Вроде ведет себя спокойно, потихоньку в овощ превращается,– Мегера гнусно захихикала.
– Так-то оно так, но она все время живот поглаживает, часом, не беременная ли?
– Вот это будет номер! Ну ладно, завтра приедет гинеколог, пусть посмотрит ее.
Гинеколог подтвердил догадку женщин: да, беременна, уже десять недель.
Ни на секунду не задумавшись, Мегера отдала распоряжение:
– На чистку! Причем – немедленно!
Гинеколог смотрел на молодую женщину, безразлично лежавшую на кресле, казалось, даже не понимавшую где она и что с ней:
– Такая молоденькая. Может к родственникам обратимся, нельзя самим принимать такие решения.
– Нет у нее родственников! Бродяжка! И так взяла на себя обузу, приняла на лечение, теперь еще и беременной оказалась. Ни она не нужна никому ни ее выблядок. Чистить!
– Когда? – гинеколог все еще хотел протянуть время, а вдруг найдутся родственники девушки. Но Мегера была неумолима:
– Немедленно! И так срок почти критический. Сейчас анестезию вколем, чтобы дергаться не начала и делай все, как нужно да по-быстрому.
И, усмехнувшись, добавила:
– Что замер? Чай не в первый раз. Любят эти убогие ноги раздвигать, а нам за ними подгребать приходится.
В палату, находящуюся все еще под действием наркоза, Регину привезли уже без ее нерожденного ребенка.
Глава восьмая
На работу в психиатрическую лечебницу Александра Степановна вышла уже после Старого нового года.
Новогодние праздники и Рождество она повела в гостях у дочери, ее мужа и своей любимой внучки.
Дочь уговаривала Александру погостить еще немного, а в перспективе и вообще переехать и жить одной дружной семьей.
Но по-поводу дальнейшего гостевания Александра благодарила и отнекивалась: отпуск заканчивался, и нужно было выходить на работу, а на счет потенциального переезда, не желая обидеть единственную дочь, отвечала туманно и конкретных обещаний не давала.
Когда-то Александра работала врачом в этой больнице, но жизнь сложилась так, что теперь, в этой же больнице, она была санитаркой, вымывая до-блеска пол и окна, меняя постель пациентам, вытирая струйки слюны и успокаивающе гладя по головам не в меру разнервничавшихся, стараясь утихомирить и уберечь от внеочередной инъекции.
Пациентки женской палаты "для буйных" спали или подрёмывали после завтрака и приема, прописанных врачом препаратов, когда Александра неся пахнущее мылом и хлоркой ведро, тихо, стараясь никого не разбудить и не потревожить, притворила за собой дверь. Обернувшись, еле слышно, скорее самой себе, Александра прошептала:
– Ну здравствуйте, мои страдалицы, как вы тут без меня?
Ответом ей было молчание. Да и не ждала Александра никакого ответа.
В этой палате лежали те, кого принято называть "тяжелыми", для кого день без агрессии, вызванной параноидальным бредом, без истерики, заканчивающейся струей ледяной воды и внеочередной дозой препаратов, без попытки суицида, считался спокойным и хорошим.
Врач ставил себе "галочку", отмечая правильность выбранного метода лечения и верно рассчитанную дозу психотропов, не давая себе труда задуматься о том, почему, когда на смене Александра Степановна в палатах всегда тихо.
Уже начав уборку, Александра заметила "новенькую".
Девушка лежала в самом углу, вдалеке от окна, на старой койке с провисшей почти до пола панцирной сеткой.
Она лежала тихо, до самого подбородка укрытая одеялом, но глаза, подернутые пеленой, были открыты.
Александра подошла к девушке и присела на край кровати:
– Здравствуй. Я Александра Степановна, а тебя как зовут?
– Регина.
Губы девушки запеклись, в уголках рта скапливалась слюна, но взгляд был осмысленным. Настолько, насколько он в принципе может быть осмысленным после ударной дозы психотропов, которыми продолжала потчевать пациентку Мегера.
– А почему ты не спишь, Регина? Давай, закрывай глаза, нужно поспать.
– Я не могу спать.
– Почему не можешь? Что тебя беспокоит?
– Они убили моего ребенка, – еле слышно прошептала Регина.
– Что ты говоришь? Я не расслышала, – Александра наклонилась над самым лицом девушки.
– Они убили моего ребенка, – так же тихо прошептала Регина.
Из глаз девушки покатились слёзы.
Опасаясь того, что у "больной" начнется истерика, не зная, что перед ней абсолютно здоровый человек с нормальной психикой, с только слегка заторможенными реакциями вследствие "лечения", Александра стала успокаивающе гладить девушку по голове, чуть слышно, речитативом, приговаривая: