Абсолютно не религиозный, он не мог сдержать слез, увидев стремящийся в небо Собор Святого Стефана – грандиозный Штефансдом (Stephansdom), готический символ Вены – главную католическую кафедральную церковь Австрии. И хотя Собор был разрушен и сожжен во время Второй Мировой, и до сих пор реставрировался, даже того величия, которое предстало перед глазами, было достаточно, чтобы сердце замерло от восторга.

"Как было бы здорово, если бы эту радость можно было разделить с кем-то. Если бы здесь и сейчас была рядом Регина… она нашла бы правильные слова для Ады, не валялась бы и не морщилась от надоевшего ей плача. Если бы…" – Марк встряхнул головой, словно выныривая из пелены мечтаний:

" Что за чушь лезет в голову? Со мною моя любимая жена, которая скоро родит мне ребенка. А мама… ну она успокоится… со временем".

Побродив еще немного по площади у собора, выпив чашечку кофе в одной из Венских кондитерских, Марк отправился в гостиницу.

– Где ты был весь день?– жена встретила Марка обиженным голосом и надутыми губами.

– В город ездил, Штефансдом хотелось осмотреть. Неизвестно, придется ли еще раз в Вене когда-то побывать.

– Чей-чей дом? – Наташка удивленно выпучила глаза.

– Собор Святого Стефана, – Марк улыбался и трепал ее непослушные кудри.

На следующий день Марк решил расшевелить свою загрустившую жену:

– Давай, собирайся, поедем любоваться Венским Оперным Театром.

– Я оперу не люблю, – Наташка продолжала лежать в кровати, но, заметив недоумевающий взгляд мужа, добавила:

– Музыку вообще люблю, а оперу – нет.

Марк засмеялся, запустил пальцы в ее кудри:

– Глупышка. Билеты в Венскую оперу нужно за полгода заказывать. Просто осмотрим здание, полюбуемся архитектурой, по городу погуляем.

– Вот еще, радость великая, на очередной домик любоваться,– Наташка отвернулась к стене:

– И вообще, меня тошнит, а от тебя никакого сочувствия не дождешься.

Марк снял куртку, присел на край кровати, положил руку на выпирающий живот:

– Ну не сердись, я не подумал, что ты плохо себя чувствуешь. Хочешь, я никуда не пойду, с тобой останусь?

– Можно подумать, что если ты останешься, мне лучше станет. Иди уже, любуйся своим домиком.

Марк медленно, словно еще раздумывая, надел куртку и вышел из номера.

Ада смотрела на расплывшееся по кровати тело своей невестки и думала: "Да когда же тебя, притвору, тошнить-то перестанет"?

К счастью для всех, через две недели вопросы с оформлением документов были решены. На пути в Америку эмигрантов ждал Рим.

***

Ехать поездом от Вены до Рима почти сутки. Семья заняла отдельное купе, заполнив все свободное пространство чемоданами.

До Рима они так и не доехали. Пассажиров высадили на пригородной станции и велели садиться в автобусы.

Уже в темноте автобус прибыл к какому-то пяти или шестиэтажному дому, где на первом этаже было нечто вроде конторы, в которой всем объяснили, что здесь можно жить не больше одной недели и что за это время все должны найти себе другое жилье в Риме или его окрестностях.

На втором этаже было несколько спален по десятку кроватей в каждой. Под потолком горели тусклые голые лампочки, по комнатам шастали какие-то люди, которые на чистом русском языке интересовались, что у кого есть на продажу.

Это было совсем не то, чего ждали люди от пребывания в Европе.

Женщины тоскливо смотрели на мужчин, многие прятали чемоданы под кровать, боясь, что ночью их обворуют.

Ада давно высушила глаза, опасаясь, что сердце Додия не выдержит ее постоянных слёз, а она привыкла быть мужу поддержкой, а не обузой.

Добрый еврейский Бог снова сглянулся над семьей, и буквально на следующий день Марк разговорился в коридоре с показавшимся знакомым мужчиной.

Как оказалось, собеседник был не просто знакомым, он учился вместе с Марком в одном музыкальном училище на Дворянской. У них были общие педагоги и общие воспоминания. И хотя Марк не помнил даже имени своего нового знакомого, именно тот дал адрес дома на окраине Рима, где семья смогла снять квартиру на месяц. Никто не знал, как долго продлится пребывание в Риме, но больше, чем на месяц комнаты эмигрантам не сдавали.

 Увитый зеленью домик на окраине Рима понравился всем. Всем понравилась его владелица, моложавая и говорливая синьора Лоренца. Ее услужливый сын Джеронимо, подхвативший под локоток тяжело ступающую Наташку, поначалу тоже не вызвал ничего кроме симпатии и благодарности.

Все повторилось в точности с прошедшими событиями в Вене.

Ежедневные поездки в офис ХИАСа, бесконечное писание все новых и новых бумаг, отчеты о том, что ты не коммунист, не сотрудник КГБ, выматывали и унижали. Такого не мог представить себе ни Додий, ни Марк. Будь на то их воля, они вернулись бы к привычной обеспеченной жизни в Городе у Моря. Но это было уже не в их силах, а потому нужно было перетерпеть, пережить, и надеяться, что в Америке, где ждет их брат Додия, все будет по-другому…