— Да нет, мам, — ответила я, усаживаясь на кровать. — Они тут не при чем.

— А что случилось?

— Да так… — опустила я глаза. — Поссорилась с одним человеком.

Мама тоже аккуратно присела на кровати, убрав за спину свои длинные волосы.

— Расскажи. Легче станет.

Я вздохнула. Поделиться действительно хотелось, но пока я и сама не понимаю, что произошло. Как я расскажу ей, что мои мысли занимает мой тренер? Она точно этого не одобрит.

— На тебе лица прямо нет. Я переживаю, — продолжила мама. — Если ты не хочешь поделиться со мной, я не стану настаивать. Но может, я могу чем-то помочь?

— Спасибо тебе, мам, — взяла я ее за руку, заглянув в голубые глаза. — Я справлюсь, правда. Просто ситуация вышла неожиданная. Я растерялась, но я обязательно возьму себя в руки и разберусь с этим. Веришь?

— Конечно, верю, Сонь, — мягко провела она пальцами по моей щеке. — Ты у меня сильная девочка. Как наш папа. Ты всегда найдешь выход.

— А как же! — улыбнулась я ей. — Это же я. Кстати, о соревнованиях. Кое-что всё же произошло.

— Что такое? — снова встревожилась мама.

— У нас поменялся тренер.

— А как же Ираида Львовна? Всё-таки ушла?

— Да, ушла.

— И кого вам дали?

Глянула на маму. Она явно ожидала услышать одно из уже знакомых ей имен тренеров спортивного комплекса.

— Камиля Наилевича Валиева.

— Кого? — уставилась она на меня.

— Бывшего олимпийского чемпиона, мама.

Она напрягла память, и кажется, начала вспоминать.

— А… Ты мне показывала давно еще его выступления. Который был травмирован, да?

— Да. У тебя отличная память, мам.

— И что? Тренер — мужчина?

— Судя по имени — да, — невольно захихикала я над её вопросом.

— И ничего смешного, — нахмурилась мама. — Папа этого не одобрит, когда узнает. Кирилл и так еле позволил в паре танцевать. А тут еще хореограф мужчина молодой. Ему сколько лет?

— Тридцать два или тридцать три.

— Не нравится мне это, — уставилась она на меня. — И на соревнования он поедет с вами? Будет в гостинице там?

— Ну да, — пожала я плечами. Это ведь очевидно. — С парами всегда ездит тренер. Ты же знаешь.

— Папа точно не одобрит, — покачала она головой. — Нас не оповестили, что тренер сменился у вас.

— Ну вот и не будем никому пока говорить.

Никому — это отцу, конечно же.

— Он всё равно узнает.

— Как? Если ты ему не скажешь.

— Элементарно — нас могут пригласить на собрание. Ещё, кстати, не было его. И если он будет не на работе, то обязательно пойдет.

Закусила губы. Да, выйдет та еще ситуация.

— Мам, ну может он не сможет пойти. Узнает, так узнает. Я скажу, что ты сама ничего не знала и возьму всю вину на себя.

— Ты думаешь, мне будет легче, если он будет орать не на нас обеих, а на тебя одну? К тому же, я всё равно окажусь виноватой — не так воспитала. Ты же знаешь папу.

— А если ты скажешь ему сейчас, он поднимет скандал и заставит поменять нам тренера. А с Камилем у нас большие шансы выиграть. Понимаешь?

Мама помолчала какое-то время, разглядывая свои колени.

— Понимаю, — ответила она, наконец. — Он же олимпийский чемпион. Не сомневаюсь, что он способен вас привести к победе. Но всё итак слишком сложно, а тут еще одна тайна от папы. Если он узнает, я ничего не смогу для тебя сделать.

Она права. Папа очень разозлится за столько лжи за его спиной, но разве я могу упустить такую возможность?

— Мам, ты просто не говори ничего и всё. Не отнимай у меня шанс. Будем решать проблемы по мере их поступления. Хорошо?

Я снова взяла я за руку и сжала, преданно заглядывая ей в глаза.

— Соня-Соня, — вздохнула она и сжала мою ладонь в ответ. — Верёвки ты из матери вьёшь. Ох и получим мы, обе…

— Ма-а-ам, — заканючила я.

— Ладно-ладно. Молчу, — встала она и положила мою руку мне на колено. — Пойду, а то будет спрашивать чего мы тут секретничаем от него.

— Спасибо, мам, — сказала ей вслед.

Она улыбнулась и вышла за дверь

Только я хотела успокоиться и выкинуть всё это из головы до завтрашнего дня, как тут же прилетело смс. Открыла и вздохнула — Заморёнова ждёт подробности свидания.

Рухнула без сил на кровать. Ну и что говорить? Врать не умею, а как было рассказывать отчего-то не хотелось.

«Как всё прошло?» — горел буквами открытый диалог перед глазами.