— Ты красавица. Ты заслуживаешь лучших бриллиантов.

Я молчала и смотрела себе под ноги.

— Я бывал резок с тобой. Но мне бы хотелось, чтобы ты прекратила меня отталкивать. Давай попробуем начать с начала.

При этих словах меня пронзило противоречивое чувство: хотелось одновременно рассмеяться и зарыдать. Сначала? После всего? Он серьёзно?

— Дай мне шанс, Ева. Быть любимым тобой.

Я немного подумала и ответила:

— Я дам тебе шанс. Если ты отпустишь меня.

— Нет, — твёрдо ответил он.

Я горько усмехнулась. Кто бы надеялся…

— Ты будешь жить со мной.

— Тогда иди к чёрту, Родион. Я не дам тебе никаких шансов, и никогда тебя не приму.

Глаза мужа сверкнули снова алым пламенем, какое всегда мелькает внутри него, если он зол. Он взял мой подбородок в холодные пальцы и поднял вверх.

— Что ж… Тогда ты сгниёшь здесь, но не выйдешь свободной от меня. Только если не живая. Ты мне родишь, и уже никуда не уйдёшь. Раздевайся, Ева.

— Ненавижу тебя, — кинула ему в лицо.

— Да плевать. В кровать всё равно ляжешь, ведь так?

Я начала лихорадочно думать, как отказаться. Он уже потянулся к губам, как я выпалила:

— Я хочу пить.

— Вон стоит графин.

— Пожалуйста, дай мне время с мыслями собраться. Не так сразу. Я выпью…сока и приду. И всё сделаю, как ты хочешь.

Моё обещание подкупило мужа, или он решил, что несколько минут роли не играют, и решил меня отпустить.

— Иди. У тебя пять минут. Только имей ввиду, если придёшь снова под алкоголем — я из тебя всю душу вытрахаю. И не посмотрю, что пьяная. Поняла?

Лишь молча кивнула. Тогда тем более напьюсь. Жаль, за такое время не успею набраться до бессознанки.

Он ушёл с дороги, и я пошла вниз. Сразу же к бару, вынула бутылку виски, мне он кажется не таким противным, как всё остальное крепкое. Дрожащими руками налила полный стакан, и только хотела отпить, как сильная мужская рука перехватила бокал.

— Дай сюда, — Ян отнял бокал и бутылку.

— Верни, пожалуйста, — попросила его, пытаясь говорить твёрдо.

Ещё немного и меня разберёт истерика прямо при нём. Алкоголь был единственным шансом уменьшить чувствительность и возможную боль.

— Нет. Приказ Родиона Петровича.

— Мне плевать. Отдай! — попыталась я забрать у него обратно свой стакан, но куда там.

Ладно, в баре еще полно бутылок, и стаканов тоже. Развернулась и пошла туда, но Ян словно играл против меня и предвидел этот шаг. Он оставил в сторону бокал и бутылку, загородив собой доступ к нетронутому алкоголю.

— Да дай мне! — повысила я голос.

— Нет.

— Ты не понимаешь! Я не могу с ним иначе… А, чёрт! Тебе всё равно. Вы все одинаковые. Вам всем всё равно…

Я закрыла глаза руками и дала волю слезам. Мне было абсолютно неважно, что думает обо мне теперь Ян, я не могла больше держаться. Не могу туда пойти, просто не могу и всё. Внезапно мои руки кто-то грубо дёрнул, убирая их от лица.

— Вот сука. Я тебе что сказал насчёт алкоголя? — прорычал Родион, который уже успел спустится за мной и подойти ближе.

Следом за его словами последовала болезненная пощёчина, которая звоном разнеслась по всей кухне, а у меня из глаз посыпались искры. Я неосознанно закрыла голову руками, зажмурила глаза и заплакала. Абсотолютно тихо, и от того ещё более страшно. Меня не били мужчины. Никогда. За что? Просто за что?

Почувствовала, как за руки схватил разъярённый муж, а потом меня кто-то отцепил от него и толкнул в сторону.

— Я не понял, ты охуел, что ли, уже? Отойди.

— Нет.

Ян загораживал меня своей спиной, не давая подойти Родиону. Измайлов попытался его отпихнуть, но он твёрдым движением заставил взбешенного мужа отойти на расстояние от нас.

— Ты вообще опух? Уйди, сказал.

— Вы не подойдёте к ней сейчас. Успокойтесь сначала, — ровным тоном ответил Ян.

Измайлов предпринял ещё одну попытку убрать его с дороги, но опять потерпел фиаско — внезапный заступник снова его отпихнул и не дал подойти.

— Ты уволен, ты понял? Иди сюда, Ева.

Я помотала отрицательно головой. Бизнесмен зло усмехнулся:

— Ну всё, достаточно играть в защитника и жертву. Пошёл вон отсюда. Я разрываю с тобой контракт. Деньги отдам. У меня их много. На вот, бери, — он достал из кармана небольшую стопку купюр и швырнул их в лицо Яна.

Мужчина как мог увернулся от грязных бумажек, но остался стоять на месте.

— Вон, сказал тебе!

Не отдавая себе отчёта, что делаю, я вцепилась в плечи моего телохранителя, стоя за его спиной и тихо попросила: