В некоторых случаях европейцам удавалось внести улучшения в китайские изобретения, которые приходили к ним через пустыни Центральной Азии. Развитие печатного дела может служить яркой тому иллюстрацией.

Печатание книг стало привычным делом в Китае с начала X в., но в Поднебесной по большей части пользовались примитивным методом печатания с помощью клише. Нельзя сказать, что использование наборных шрифтов на Дальнем Востоке было совершенно не известно, но эта техника не получила настоящего развития до тех пор, пока базовые принципы печатания не проникли с Дальнего Востока в Европу.

В некоторых случаях китайцы не доводили возможности своих изобретений до окончательной реализации. Классическим примером служат их изыскания в области химии. Благодаря своим алхимическим гипотезам китайцы очень рано начали проявлять интерес к определенным химическим экспериментам. В каких-то случаях результаты таких экспериментов переходили от китайцев к арабам, а от них к европейцам. Среди тех крупиц знаний по химии, которые таким образом попали на Запад, было знакомство с чистой селитрой – веществом, называвшимся у арабов «китайский снег». В Китае селитру использовали для фейерверков (арабы называли их «китайские стрелы»), однако это привело к изобретению пороха.

Похожим примером является «колесница, указывающая на юг», которую в Китае использовали только для поиска «счастливых мест», тогда как в Европе она привела к изобретению замечательного инструмента, получившего на Западе название «компас». Неудивительно, что, в отличие от большинства китайских изобретений, компас пришел в Европу не через Центральную Азию, а по морю.

Мы показали, что Центральная Азия долгое время играла заметную роль в культурной истории человечества и как центр, где развивались многие традиции и виды искусства, и как посредник между всеми крупными культурными центрами Древнего мира.

Не менее важна та роль, которую Центральная Азия играла в политической истории мира. По большей части это являлось результатом многочисленных миграций и нашествий, предпринимаемых людьми, считавшими Центральную Азию своей родиной.

В этой связи мы можем проигнорировать являющийся предметом жарких споров вопрос о том, является ли Центральная Азия колыбелью всех арийских (иначе индоевропейских) народов. Достаточно будет сказать, что отброшенное на некоторое время мнение, что индоевропейские народы произошли из Центральной Азии, снова обрело известность и поддержку многих авторитетных специалистов.

Какими бы жаркими ни были эти споры, не может быть никаких сомнений в исторической значимости нашествий, совершенных различными центральноазиатскими народами, которые, независимо от их происхождения, какое-то время обитали в сердце Азии. С самых ранних времен Центральную Азию населяли как минимум две отдельные и различные в расовом и языковом отношении группы, которые за неимением более точных названий именуют скифами и гуннами. Скифы – это наиболее подходящий термин, применяемый ко всем населявшим Центральную Азию людям, принадлежавшим к «великой белой расе» (по выражению профессора Брестеда) и говорившим на арийском (иначе индоевропейском) языке. Под гуннами понимают группу племен, которые изначально обитали дальше к востоку и позднее были поглощены народами монголоидной расы, по причине чего их часто ошибочно причисляют к «великой желтой расе». Однако более важно то, что гунны говорили на языке совершенно не похожем на арийский, который обычно называют туранским, хотя лучше было бы назвать его урало-алтайским.

Много веков назад скифский, или индоевропейский, элемент в населении Центральной Азии почти полностью исчез. Но эта историческая трагедия не должна помешать нам видеть тот факт, что когда-то эта общность была доминирующей в регионе, ныне известном как Туркестан, и из Туркестана скифские племена распространились во всех направлениях, оказав огромное влияние на все соседние страны. На западе скифские племена наводнили всю Южную Россию и проникли даже в центр Европы. На востоке другие скифские племена вторгались далеко в Восточную Азию и в течение нескольких веков владели тем, что теперь является северо-западной частью Китая, таким образом предоставив китайцам первую возможность контакта с людьми европейской (европеоидной) расы и языка.

Но самое большое влияние скифские миграции оказали на регионы, расположенные к югу от Туркестана. Именно скифы в широком смысле слова (возможно, стоило бы сказать, предки исторических скифов) на самой заре истории пронеслись по Иранскому нагорью и далее в Северную Индию, оставив этим регионам население преимущественно белой расы, говорившее на индоевропейском языке.

В более поздние времена индоевропейские обитатели Ирана и Индии оставили свои ранние кочевые обычаи и превратились в оседлых земледельцев. Это сделало их смертельными врагами их отдаленных кузенов – собственно скифов, которые продолжали обитать в Туркестане и сохранили свои кочевые обычаи вместе с пристрастием к набегам и грабежам. Эти поздние скифы снова и снова вторгались и грабили далекие южные царства, которые пристрастились к роскоши и стали слишком изнеженными. В некоторых случаях их грабительские набеги приводили к завоеванию и оккупации этих царств на постоянной основе.

Парфяне, правившие Ираном почти пять веков (с 247 г. до н. э. до 226 г. н. э.), являются классическим примером скифской народности, которая переместилась из Туркестана (Средней Азии) на юг и захватила политическую власть над земледельческим народом, населявшим Иранское нагорье.

В течение длительного промежутка времени, когда Иран находился в руках Парфянской династии, Северная Индия была добычей нескольких других скифских группировок. Многие из индо-скифских правителей, наряду с тем, что были прекрасными строителями империи, оказались выдающимися покровителями искусства. Под их покровительством возникли совершенно новые литература и искусство, которым суждено было оказывать длительное влияние на более позднюю цивилизацию Азии.