— Да, конечно. Это же твоя комната.

Я развернулась и выбежала, когда мои "доспехи" улетучились, оставив лишь сырой ком страдания и смятения там, где раньше было моё сердце.

Ослеплённая слезами, страдая от боли и головокружения, отчаянно пытаясь убежать туда, где я могла бы кричать и плакать, не будучи замеченной, я слишком быстро побежала по лестнице. Моё колено подогнулось на полпути вниз, и я полетела вперёд, уже зная, что падение закончится хреново.

Но я так ни разу и не ударилась. Тёплые руки подхватили меня и поставили на ноги.

— Это было почти второе твоё бедствие на лестнице за день, — сказал Рафаэль, удерживая меня, пока я восстанавливала равновесие.

— Как ты... не важно, — сказала я.

— Давай пройдём в гостиную, Лила. Тебе нужно отдохнуть.

Он обнял меня за плечи, я не воспротивилась. Я бы упала без его поддержки. Моё колено просто убивало меня, голова раскалывалась, а сердце было разбито вдребезги. Он подвёл меня к дивану. Я упала на него, подтянула на грудь подушку и крепко обняла её, нуждаясь в чём-то, что удерживало бы меня, не давало развалиться на части.

Он присел передо мной на корточки, одетый в простые брюки цвета хаки и рубашку на пуговицах. Идеально подобранная одежда, чтобы выглядеть неприметным... как и я, очевидно.

— Я не буду спрашивать, что болит, — мягко сказал он.

— Это был дерьмовый день, — сказала я, молясь, чтобы он не заставил меня говорить об этом.

Он взглядом скользнул вверх по ступенькам, прежде чем снова посмотрел на меня.

— В этом доме так много боли.

Глядя на лёгкую печаль на его лице, у меня появилась идея.

— Ты можешь... ты можешь прекратить это? Ты же избавляешь от других видов боли, — крошечный пузырь надежды поднялся сквозь ужасное, тяжёлое отчаяние внутри меня. — Ты... ты можешь просто ввести нас в сон, а когда мы проснёмся, всё будет в порядке. Может быть, ты сможешь это сделать. Потому что я... — мой голос дрогнул, когда реальность случившегося снова обрушилась на меня. — Я не уверена, что смогу... — я склонила голову, чтобы он не увидел, как начинают капать слёзы. — Прости. Я не могу.

Он слегка приподнял мой подбородок пальцами.

— Можешь.

— Найди другого Стража. Назначь Генри за главного. Прошу.

Он улыбнулся, почти ослепив меня.

— Этот разговор удивительно похож на тот, что ты вела с Джимом всего тридцать минут назад, тебе так не кажется?

— Я не хочу думать о том, что ты слушаешь каждое моё чёртово слово, — отрезала я.

Улыбка не исчезла, поэтому я направила своё внимание в окно, пока он не отпустил мой подбородок.

— Ты достаточно умна, чтобы распознать параллель, Лила. Джим считал, что не сможет справиться с этой миссией, и ты сказала ему, что он должен взять на себя ответственность. Теперь Малачи столкнулся со своим самым худшим страхом, как жертва массовой бойни своего народа, своей семьи, всех невинных людей, он теперь сам несёт ответственность за смерть невинного ребёнка. И всё же он полон решимости выполнить свою работу.

Я откинулась на спинку дивана, желая закричать прямо в лицо Рафаэлю. Малачи был полон решимости выполнить свою работу, всё верно. И я вмешалась в это, а он без колебаний оттолкнул меня, совершенно спокойно раздавив моё сердце.

— Да, его преданность делу достойна восхищения.

Так оно и было на самом деле. Просто это было больнее, чем я могла вынести.

— Как и твоя, Лила, — он вытащил из кармана телефон, идентичный моему. — Я подумал, что тебе он понадобится. А если ты дашь мне ключи, мы с Генри сможем забрать твою машину, когда он вернётся.

— Это что, мой сотовый? — спросила я, роясь в кармане в поисках ключей. — Ты достал его из гнезда Мазикинов?

Он покачал головой.

— Но я знал, что тебе понадобится новый...

Телефон зажужжал. Рафаэль протянул его мне. На мой новый телефон только что пришло сообщение от Генри.

"Они подожгли гнездо, здесь копы, люди повсюду, понятия не имею за кем следить".

— Чёрт возьми! — закричала я, когда телефон завибрировал у меня в руке от очередного сообщения от него.

"Какие будут приказы?"

Я написала ответ:

"Возвращайся".