— Думаю, да. Старший сын здесь на лечении.

— А вы делали анализы на наследственность? — она перевела внимательный взгляд на меня. — Чтобы быть уверенной, что этот ребёнок не родится в группе риска.

— Делали, в Москве, — ответила я. — Сегодня делали повторные анализы здесь, в том числе и на наследственность.

— Вам нужно обратить на этот момент пристальное внимание. И приходите снова через две недели вместе с результатами вашего сына. Посмотрим, как развивается плод, и я отправлю вас на анализы. Можете вставать.

— Хорошо, я вас поняла.

Поднялась с кушетки, вытерла гель с живота и одернула блузку.

— Ваши документы и чек на оплату, в кассе проходите, — доктор протянула мне бумаги.

— Да, конечно, — забрала их и убрала в сумку. — Спасибо вам.

Оплатила приём гинеколога и вернулась в палату. Даже Демид заметил моё взвинченное состояние. Однако, ответить ему ничего не решилась, списала всё на незнакомое место и попыталась успокоиться. А как тут успокоишься, если впереди такой разговор с Реутовым?

___

До самого вечера нервничала, подбирая слова в голове и мысленно представляя, что Влад ответил бы. Обрадовался бы или никак не отреагировал? А может, скажет, что беременность нужно прервать, раз я так нервничала, и это, возможно, скажется на ребёнке? Боялась его реакции, если честно, но смысла тянуть и скрывать никакого не видела.

Написала смс ещё днем, что нам необходимо поговорить, и как сидя на иголках, ждала звонка. От скуки листала новостную ленту, как вдруг глаз зацепила знакомая фамилия и название компании. Развернула статью и стала читать. Речь шла о Реутове и его фирме. Оказывается, неожиданно для рынка, Влад, который совсем недавно стал единолично владеть компанией, выставил на аукцион тридцать процентов акций. Они ушли с молотка за очень приличную сумму, от которой у меня просто округлились глаза и стали похожи на те нули, что были в указанной цифре, и теперь Реутов снова не единственный владелец концерна, хоть и остаётся держателем контрольного пакета акций.

Статья закончилась, и я задумалась. Зачем он их продал? У Димы было только двадцать процентов от акций, а сейчас Влад отдал даже больше на десять процентов. Неужели, чтобы вылечить моего сына? Или это какой-то хитрый бизнес-ход? Дела у компании идут хорошо, навряд ли Реутов нуждался в том, чтобы эти акции продать, да еще и так скоро. Единственное логичное объяснение, что этими деньгами он оплатит лечение Демида.

Нервно заходила по комнате, пытаясь как-то это уложить в голове. Такого поступка я вовсе не ожидала. Ради чужого ребёнка отказаться от части бизнеса? И он пошёл на это? Из-за…меня? Как будто в параллельную вселенную попала — Реутов ради меня продает часть бизнеса… Это точно какой-то бред. Но если всё так, то я тем более не знаю, как его благодарить, никто ради меня еще не совершал таких поступков. Это настолько…благородно, что я просто не понимаю, чем могла бы ответить ему на эту помощь. Даже стыдно как-то и неудобно стало, что я порой себя веду с ним не лучшим образом. К чёрту послала его чувства, тогда в кабинете. Но у меня есть поводы обижаться и не доверять! Разве можно простить всё, что было, только за один, пусть и большой, мужской и человечный поступок? Разве мы человека воспринимаем по какому-то одному конкретному случаю? Мы видим его в целом, и пока с ощущением горечи из-за начала наших вынужденных отношений я не справилась, хотя уже и не испытываю той жгучей неприязни.

Завибрировал телефон, и я вздрогнула, выпадая из мыслей. Глянула на экран — Влад. Закусила губу. Ну вот и настал момент реального диалога, а не вымышленного в моей голове.

— Да, — ответила я.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

— Добрый, — ответила я и замолчала. Не знаю, как подойти к главной теме сегодняшнего разговора.

— Как дела? — поинтересовался Реутов.

— Всё нормально, — говорила я в трубку. — Анализы сдали, ждём результат. Сказали, несколько дней ожидать, а потом придёт переговорить врач, когда полная картина будет у него на руках.

— Хорошо, — отозвался Влад. — Не нервничай, Лена. Те же самые анализы вы уже сдали в Москве. Доктор Дахан просто страхуется и дублирует их, чтобы исключить возможность некорректности какого-либо из тестов.

— Я понимаю, — ответила я. — Старюсь не нервничать, но у меня не всегда получается.

— Я слышу по голосу. Наверное, попрошу, чтобы тебе назначили успокоительное какое-то. Тебя так надолго не хватит.

— Я сама поговорю с врачом. Мне нельзя какой попало препарат.

— Почему?

Вопрос прозвучал совсем обычно, но меня дёрнуло. Настал момент, когда я должна сказать последние новости. Страшно, будто с разбега со скалы прыгаю.

— Потому что я беременна, Влад.

Секунда, другая. Я вытянулась в струну, ожидая ответа, но его всё не было и не было.

— Влад, алло, ты меня слышишь?

— Слышу, — ответил он каким-то другим тоном. — Это врач подтвердил, или ты сама это решила?

— Я сделала тест, который показал две полоски, и сходила к врачу. Он подтвердил беременность.

— Хорошо, я понял, — ответил он. — Тогда я всё равно переговорю с врачами, пусть назначат успокоительное для беременной. Ты должна себя вдвойне беречь, Лена.

— Я знаю, — ответила я.

В груди поднималось чувство разочарования. Я ждала от него какой-то реакции, но он говорит, пусть и с заботой, но так, будто ничего особенного я ему не сказала.

— Это все вопросы, которые ты хотела обсудить? — спросил Реутов после затянувшегося молчания.

— Почти, — сказала я. — Ещё вопрос: зачем ты продал акции?