Я клянусь! Я клянусь тебе своей жизнью, Клара. Я буду беречь и защищать ее! Буду беречь и защищать!

Назови ее Элизой! – улыбаясь сквозь слезы попросила Клара и навсегда закрыла глаза.

Преданный и любящий, он растил свою единственную радость, оставшуюся от большой и чистой любви, один. Смит даже не думал найти новую возлюбленную - так сильно было его чувство к усопшей жене. Он не мог себе представить, что кто-то кроме его Клары, когда-нибудь переступит порог их дома и станет тут полноправной хозяйкой и матерью его девочки. Нет, это было невозможно.

Да, горе подкосило некогда веселого и бесшабашного весельчака, ему пришлось совсем нелегко, но он с достоинством и без тени жалости к себе нес свою ношу. А тоску по ушедшей возлюбленной он, в тайне от дочери, заглушал выпивкой - в любимом трактире или же дома, осушая бутылку - другую из тайника.

Смит растил свою девочку, окружив заботой и нежностью. Стараясь обеспечить Элизе достойную жизнь, он не гнушался никакой работой. Он отказывал себе во всем и всегда, лишь бы у его красавицы было все необходимое.

А Элиза, растущая под этими бесконечными лучами любви, платила ему ответной, не менее сильной любовью. Нежная и светлая, так похожая на покойную мать, она как могла старалась помогать отцу. Образование, которое она получила благодаря усилиям отца, экономившем и отказывающим себе во всем, позволило ей устроиться гувернанткой в хорошую и уважаемую в их городе семью.

Дети любили ее, да и она получала огромное удовольствие, воспитывая маленьких непосед. Своим кротким и покладистым нравом Элиза завоевала сердца не только маленьких подопечных, но и их родителей, которые относились к ней более чем хорошо.

Жалованье ее было достойным, и она радовалась тому, что может, наконец, помогать отцу, который всю жизнь старался обеспечивать ее всем, что должно было быть, по его разумению, у такой прекрасной девушки, как она.

Они любили друг друга бесконечно, чем вызывали уважение у всех, кто знал их.

Так и жили эти двое, радуясь тихому счастью, но, у судьбы на каждого свои планы. Не бывает жизни без движения, не терпит бытие застоя и постоянства. Вот и в устоявшуюся жизнь отца и дочери пришли нежданные перемены.

А началось все с того, что барон Эрнтон, у которого Элиза служила, решил переехать в родовое имение на севере Англии. Элизе было предложено остаться в семье и продолжить работу, но, для этого ей пришлось бы покинуть отца и последовать за хозяином и его семьей, а это было невозможно.

Даже мысль о том, что они могут разлучиться была невыносимо болезненной для них обоих, не говоря уже о решении переехать на другой край страны.

Старик Смит, готовый на все ради дочери, не мог сделать для нее лишь одного - покинуть свой дом, который был символом его любви и могилу любимой, к которой приходил он чуть ли не ежедневно все эти годы. Для него отъезд из родного, пропитанного воспоминаниями места, так же, как и переезд Элизы, был равносилен смерти.

Что уж говорить об Элизе! Она, как и отец, не хотела этой разлуки и, как бы не было жалко девушке прощаться со своими воспитанниками, оставить отца одного она не могла ни за какие деньги.

Сообщив о решении остаться в родном городе, отказавшись от солидного денежного вознаграждения и перспективы устроиться в большом городе, Элиза сделала отца одновременно самым счастливым и самым несчастным человеком на свете.

Девочка моя, как же я благодарен тебе. – плакал старик Смит, целуя руки своей красавицы. – Я не смог бы прожить без тебе и дня, ты же знаешь.

Но, в то же самое время, он чувствовал себя до крайней степени виноватым в том, что таким выбором лишил ее возможности устроить свою судьбу.

Ну, что ты, что ты, папа, - говорила ему Элиза, гладя его седую голову, склоненную перед ней. – Все обязательно устроится, поверь мне. Я обязательно буду счастлива, не сомневайся. Разлука с тобой стала бы для меня настоящей пыткой, так что я не жалею о своем выборе.

Мистер Смит, чувствуя все же тяжесть ответственности за принятое дочерью решение, поклялся во что бы то ни стало найти для нее хорошую работу и каждый день, встречаясь в городе со всевозможными знакомыми, интересовался, не появилось ли у кого-то из местных знатных семей достойное место с приличным жалованием.

Прости глупого старика, мой мальчик!
–  добродушно произнес мистер Смит, глядя на улыбающегося Эдварда.
–  Больше я не усомнюсь в тебе ни на секунду. Знаешь, сто раз уже проклял я тот день, когда судьба свела меня с тем человеком. Именно тогда и начались все наши несчастья.
–  Смит стал грустен и сосредоточен.
–  Я помню все, как будто это было вчера.

Это был обычный весенний вечер. Смит сидел в любимом трактире за кружкой эля. Слегка захмелевший, он на какое-то время позволил себе расслабиться и забыть о неудачных попытках найти для дочери хорошую работу. Он просто сидел, бессмысленно глядя в окно, периодически откликаясь на приветствия заходивших знакомых. Разговаривать ни с кем не хотелось и Смит, погрузившись в поток бесполезных, но умиротворяющих его мыслей, равнодушно плыл в нем.