– А когда… – снова пришлось откашляться, прежде чем я смогла продолжить, – когда он вам обо мне говорил?

– Да сразу, как переехал сюда и увидел вас. – Максим улыбнулся, и я сразу немного расслабилась. Улыбка у него была славная и взгляд теплый, сочувствующий… что за глупости мне в голову полезли, с чего вдруг, спрашивается? И на Каина он совершенно не похож, и ясно, что Андрея он не убивал… Я сама не заметила, как начала улыбаться в ответ. А Максим наклонился вперед и осторожно положил на мою левую руку свою ладонь. – Представляю, каким ударом для вас была его смерть.

– Да уж. – Меня передернуло, потому что перед глазами снова встала разгромленная комната и неподвижное лицо Андрея. Я нервно вцепилась в его сухие теплые пальцы и тут же устыдилась: мне ли жаловаться? Я, конечно, испугалась, да и вообще приятного мало – трупы находить, но для меня это всего лишь сосед. А каково было узнать о его смерти родным! – Но вам гораздо тяжелее пришлось. Вот так, от чужих людей, узнать о гибели брата…

Он молча кивнул, и лицо его на мгновение исказила гримаса боли. Я деликатно отвела взгляд. Все-таки мужчины сильнее нас. У меня брата нет, я у родителей единственный ребенок, но если бы был и если бы, не дай бог… нет, я бы не смогла так держаться. Я бы рыдала день и ночь, точнее, мы с мамой рыдали бы вместе, вцепившись друг в друга. А у Андрея с Максимом мама есть? Кто сейчас с ней? Отец? Я покосилась на гостя, убедилась, что он овладел собой, и спросила:

– У вас большая семья?

– Н-не очень. – Он слегка запнулся. – Мы с мамой в райцентре живем, а отец в Белоруссии. У него там другая семья. Я ему позвонил, но не знаю, сумеет ли он приехать, у него здоровье не очень. Сердце. Да и с похоронами пока непонятно.

Теперь молча покивала я. А Максим погладил мою ладонь, убрал руку и посмотрел на меня странно-оценивающим взглядом.

– Полина, я не знаю, имею ли я право вас об этом просить… и я не настаиваю, ни в коем случае, но… если вам не трудно, расскажите, пожалуйста, как все это случилось?

– Мне не трудно, но я ничего особо и не знаю. Вообще, то, что я Андрея нашла, – это чистая случайность. Те, кто его убил, дверь оставили приоткрытой, а я увидела…

Я сделала паузу, и Максим воспользовался ею, чтобы уточнить:

– Вы говорите так, словно убийц было несколько. Почему? Вы кого-то видели? Слышали? Или это в полиции так считают?

– Что считают в полиции, не знаю, – пожала я плечами. – Они мне ничего не рассказывали, только вопросы задавали. И видеть или слышать я никого не могла – Андрея убили ночью. То, что я говорю про убийц во множественном числе – не знаю, просто так сказалось. Андрей ведь был не задохлик какой-нибудь, а сильный крепкий мужик, и драться он, по-моему, умел. Может, один человек и мог с ним справиться, но устроить еще и такой разгром в квартире, – тут без помощников было не обойтись. Вы просто не представляете, что там творилось.

Я подняла голову и наткнулась на заинтересованный взгляд.

– Вам приходилось видеть, как Андрей дерется? Когда?

– Нет, где бы я могла такое видеть? Просто как он выглядел, как он двигался… Вот глядя на вас, например, я тоже могу сказать, что вы с какими-то боевыми искусствами знакомы. Ведь так?

– Немного. – Он усмехнулся. – Простите, я вас перебил. Вы зашли, и что было потом?

– А как вы думаете? Я заорала, заметалась, как курица бестолковая… расплакалась со страху. Потом позвонила в полицию, потом объяснялась с ними. Точнее, только с одним. Их трое приехало, но один сразу начал фотографировать и порошком все посыпать. А второй сначала с понятыми поговорил, потом тоже осматривал все и записывал. Ну и разгребали они там все, аккуратно. Со мной самый старший разговаривал. Он все приставал, зачем я в квартиру зашла. Я ему объясняю, что дверь была приоткрыта, вот я и заглянула. А он: «Вы всегда в приоткрытые двери к соседям заглядываете?» – Я очень похоже передразнила Ярцева. – Некуда заглядывать, не держат у нас в подъезде двери открытыми! А теперь точно никуда ни за что не загляну! Не нужны мне такие приключения!

На самом деле я не большая любительница жаловаться на жизнь, тем более незнакомым людям, но сейчас почему-то не было чувства неловкости. Максим слушал меня внимательно и серьезно, не перебивая неуместными замечаниями, и даже молчание его было каким-то теплым и сочувственным.

– Потом он стал совсем странные вопросы задавать. Я даже не поняла сразу, о чем он, только потом дошло, что этот особо одаренный следователь решил с чего-то, что я там с Андреем вместе жила. Я ему объяснила, что в эту квартиру в первый раз зашла, так он не поверил, представляете! Говорит – зачем же вы отрицаете очевидное, ведь мы все равно отпечатки ваших пальцев на мебели и посуде выделим, и как вы тогда их объяснять будете? Никак, говорю, не буду объяснять, потому что мои отпечатки вы найдете только на дверной ручке и, может, вон там, на стенке, – меня к ней качнуло, когда я все это увидела. На плинтусе еще, я там, в уголке, на полу сидела и тряслась, пока вы не приехали. Все равно не поверил! Взял у меня отпечатки пальцев и пообещал потом к этому разговору вернуться. Попросил из города не уезжать и вообще быть в зоне доступности, потому что новые вопросы ко мне могут в любой момент появиться.

– С вас взяли подписку о невыезде? – слегка напрягся Максим.

– Н-не думаю. Я подписала только протокол, больше ничего. А не уезжать меня просто так попросили, на словах, без всяких бумаг.

– А-а, тогда ладно. Я уж подумал, что вас подозревают в чем-то.

– Глупости, – обиделась я. Вот ведь что за человек! Так славно сидели, разговаривали… ладно, я разговаривала, а он слушал, все равно хорошо. И вот понадобилось ему рот открывать! Подозревают меня! Да в чем? – В чем меня можно подозревать? – вслух повторила я. – Что я Андрея могла убить?

– Ну, этого я не думаю, – как-то рассеянно отозвался он. – Вряд ли вы смогли бы с ним справиться.

– И на том спасибо, – окончательно обиделась я. – А то, что у меня для этого никаких причин не было, это вам в голову не приходит?

– Извините. – У этого типа хватило совести, чтобы смутиться. – Просто понимаете, взаимоотношения мужчины и женщины материя тонкая…

– Да не было никаких взаимоотношений, – почти взвыла я. Ну надо же какой гад! Явился ко мне, сидит в моей гостиной, в моем любимом кресле, и при этом позволяет себе думать обо мне всякие гадости!