С последним все понятно: бывший партизан Лончар до последнего выступал против развала Югославии, а когда его малую родину охватила сепаратистско-националистическая истерия, уехал в США, в 2015 году получил осуждение от Хорватского национального суда по этике за «предательство национальных интересов» (да, там есть и такое!).

А вот Месич – совсем другая птица. Он в свое время участвовал в создании националистической партии Хорватское демократическое содружество (ХДС) первого лидера независимой Хорватии Франьо Туджмана, боровшейся за отделение от Югославии и решение пресловутого сербского вопроса, а заняв пост главы Президиума СФРЮ, после развала страны покинул его со словами: «Я выполнил свое дело – Югославии больше нет». И что тогда, что сейчас, Месич строил свою политику, исключительно сообразуясь с интересами своих западных покровителей, выступая в унисон с их заявлениями и планами.

Тем занятнее было слушать выступление экс-президента на церемонии в Рудуше. Он, в частности, говорил о том, что в страну возвращается мода на усташский режим, на стадионах выступают с неприемлемыми для нормального общества лозунгами (намек на любимого певца нынешнего президента Хорватии Колинды Грабар-Китарович – Марко Перковича «Томпсона», чье творчество пронизано реваншистскими и ультранационалистическими мотивами), а в книжных магазинах продаются «заведомо лживые» труды (например, про то, что жуткий концлагерь по уничтожению сербов, евреев и цыган Ясеновац был безобидным трудовым исправительным комплексом, где заключенные если и умирали, то только от болезней).

При этом, отвечая на вопрос, была ли национально-освободительная борьба (термин, принятый еще в СФРЮ для обозначения партизанского движения) «хорватской», он подчеркнул, что та имела исключительное значение для становления независимой Хорватии, поскольку это было самое крупное движение во всей титовской Югославии. Поиронизировал он и над Грабар-Китарович, некогда заявившей, что «настоящие хорватские патриоты были вынуждены бежать в Аргентину – на территорию свободы» (после разгрома Гитлера вместе с другими нацистскими преступниками. – Прим. авт.).

«Это во времена Перона!» – отметил Месич, подчеркнув, насколько «свободным» можно было считать режим аргентинского диктатора.

Практически в те же дни в Чабаре отмечали 75-ую годовщину создания партизанской 43-й Истрийской дивизии. На сей раз обошлось без официальных представителей, которые с большей охотой посещают «Бойню в Блайбурге» (место массовой казни усташей и словенских коллаборационистов – домобранов партизанами на территории Австрии), чем подобные мероприятия.

Речи выступавших были пронизаны аналогичным настроением: «Мы являемся свидетелями эскалации ревизионистских, националистических и популистских страстей той части хорватского общества, которая считает себя наследниками НДХ и квислингов (коллаборационистов. – Прим. ред.), верными слугами нацифашизма, которые косвенно насаждают нацистские, уголовные и геноцидные законы и правила в обществе», – отметил, выступая на церемонии, вице-президент Союза антифашистов и ветеранов антифашистской борьбы Эдо Ерман.

При этом глава чабарского филиала этой организации Миро Туркье выдал спич, который на фоне предыдущего заявления прозвучал немного странновато:

«Факт в том, что город Чабар и вся Истрия, если бы не антифашизм и не национально-освободительная война, сегодня были бы частью Италии. Это информация, которую никто не может опровергнуть и о ней следует постоянно напоминать, поскольку нужно ценить большой вклад всех тех, кто боролся за свободу Хорватии как в годы Второй мировой, так и в Отечественной войне (так в Хорватии называют развязанную сепаратистами войну 90-х. – Прим. авт.). В этих двух войнах Хорватия боролась за свободу и против фашизма под разными флагами, но цель была общей».

И в этих словах – вся дихотомия сегодняшнего хорватского общества. Даже те, кто осуждает распространенные проявления нацизма и ксенофобии, убеждены, что «Отечественная война» со своими сербскими соседями – это «что-то славное и хорошее». Правда, задуматься над тем, почему эта война велась не под партизанскими лозунгами, а под лозунгами хорватских нацистов-усташей «За дом спремни!» (За дом – готов!); почему бравые освободители не чурались усташских пилоток-бустин, характерной буквы U – символа усташей, нацистской символики, а также этнических чисток; почему один из «героев» того времени, к счастью, находящийся сейчас под судом (за то, что заставлял сербских пленных и заложников пить серную кислоту) Бранимир Главаш говорил прибывающим на войну в Хорватию потомкам сбежавших в Аргентину коллаборационистов: «Можете больше не бояться называть себя усташами!», уже как-то не с руки. Равно как анализировать, что получила Хорватия, спровоцировав кровавый развал страны: вместо процветающей административной единицы мощной региональной державы превратившись в националистическую окраину Евросоюза, откуда активно разъезжается молодежь, не видя перспектив в доме, за который были готовы повесить на вербе любого серба отцы и деды…

По причине именно этой национальной и государственной дихотомии хорватский экс-президент Грабар-Китарович, выступая на торжественной церемонии в Польше, приуроченной к 80-летней годовщине начала Второй мировой войны (куда не были приглашены представители Сербии и России, оказавших наиболее ожесточенное сопротивление нацистам, зато присутствовали представители Германии и стран, где существовали марионеточные прогерманские режимы, включая государства Балтии и саму Хорватию), заявила о самом большом среди народов Европы вкладе хорватского народа в антифашистскую борьбу.