— Знаете, что в этой истории удивляет меня больше всего? — облокотившись на дверной косяк, произнёс я и, не дожидаясь реакции просочившихся в комнату мелких учениц, договорил: — то, как легко Стрелков сдал этот секрет. Насколько я успел изучить Вячеслава, он очень не любит раскрывать свои козыри. А подобный артефакт, девочки, уж вы мне поверьте, это очень ценный ресурс. И он тем ценнее, чем меньше народу о нём знает.

— Я была неосторожна, и Инга заметила некоторые странности, — призналась Анна.

— После чего раскрутила тебя, как она умеет, не так ли? С нытьём, шантажом, настырными уговорами, — понимающе протянул я. Девочка развела руками.

— Ясно всё с вами, — глянув на Рогову, расценившую наши слова как похвалу и уже успевшую задрать вверх свой маленький носик, я покачал головой. Как мало некоторым нужно для счастья, а? — Ладно, девицы-красавицы. Вопрос я понял, завтра встречусь с Вячеславом, и мы попробуем что-то придумать. Вам же скажу следующее… особенно тебе, Инга! Молчите об этих артефактах. Никому ни слова. Вообще никому, мелкие! Усекли? То, что знаем мы четверо, должно остаться только между нами.

— А Жорик? — вырвалось у Инги.

— Ни-ко-му, — резко ответил я, но заметив, как вздрогнула эта егоза, постарался смягчить тон. — Когда решим вопрос с созданием артефакта для тебя, тогда и посвятим Георгия в этот секрет. Ты же наверняка захочешь получить такое средство связи с братом, не так ли?

— Спасибо, Кир! — просияла Инга и обняла… почему-то Анну. И судя по виду последней, та тоже не поняла действий подруги. М-да уж.

— Спокойной ночи, барышни, — проговорил я, закрывая за собой дверь в спальню девчонок.

С минуту постояв на месте, я двинулся в сторону своего жилого модуля, на ходу пытаясь смириться с очередным сюрпризом, подброшенным мне этим сумасшедшим миром. Кровная магия, ну кто бы мог подумать, а?!

* * *

— Добрый вечер, Анатолий Семёнович, — голос, донёсшийся до Вербицкого из личного коммуникатора, нынешний глава Преображенского приказа узнал безошибочно, а потому не задержался с ответом.

— И вам… хорошей ночи, Валентин Эдуардович, — ответил генерал, бросив взгляд на часы, стрелки которых недвусмысленно указывали, что уже полтора часа как наступили новые сутки. — Чему обязан, господин окольничий?

— Прошу прощения за поздний звонок, — отозвался Бестужев, явно расслышав недовольные нотки в голосе собеседника. — Но дело, по которому я вас беспокою, не терпит отлагательства.

— О… — брови Вербицкого удивлённо приподнялись, но почти тут же генерал справился с собственной мимикой. — Что ж, я внимательно вас слушаю.

— Прошу прощения, Анатолий Семёнович, дело касается семейных обстоятельств, а говорить по незащищённой связи о таких вещах… — протянул Бестужев, явно намеренно сделав ударение на слове «незащищённой». Вербицкий мысленно усмехнулся. Ну да, ну да, какая-такая защита связи, когда разговаривают глава разведывательной службы Приказа иностранных дел и глава Преображенского приказа? О чём вы говорите?!

— Согласен, Валентин Эдуардович. О делах семейных, вообще, лучше говорить лично, а не по коммуникатору. Полагаю, вы предпочтёте, чтобы я заглянул к вам в гости по пути домой? — осведомился Вербицкий.

— Было бы замечательно, — улыбнулся Бестужев. — А в качестве извинения за то, что я столь нагло нарушаю ваши планы… Оленькин жених, знаете ли, прислал некую весьма редкую настойку, местный специалитет, так сказать, но мой сын ещё слишком мал, чтобы составить мне компанию в её дегустации, а жена не любит крепких напитков. Пить же в одиночестве я как-то… не привык.

— И что, настойка действительно такая крепкая? — чуть прищурился генерал.

— Кирилл заверяет, что просто огонь, — вроде как с некоторым сомнением произнёс окольничий и, беспечно улыбнувшись, пожал плечами. — Но признаюсь честно, я её пока не пробовал. Так что, предлагаю рисковать вместе.

— Что ж, риск — благородное дело, к тому же, за господином Николаевым откровенного вранья я доселе не замечал, думаю, и сейчас он не стал бы болтать зря, — медленно протянул Вербицкий, мысленно прокрутив только что состоявшийся диалог, и решительно кивнул. — Уговорили, Валентин Эдуардович. Я предупрежу жену, чтобы не ждала и ложилась спать, и выезжаю к вам.

— За опричником Николаевым, — поправил собеседника окольничий Посольского приказа и, заметив, как моментально напрягся генерал, растянул губы в очередной улыбке. — Жду с нетерпением, Анатолий Семёнович.

— Буду через полчаса, — резко бросил Вербицкий и, погасив экран коммуникатора, поднялся с жалобно скрипнувшего кресла.

Моё появление в своих «владениях», Вячеслав встретил с печальным вздохом. Сходу поняв, зачем я заглянул в оборудованный им под свои нужды угол, отгороженный от общего пространства мастерской невысокими ширмами, Стрелков, оттолкнувшись ногой, отъехал на снабжённом колёсами кресле в сторону от рабочего стола и, бросив на столешницу защитные очки, уставился на меня недовольным взглядом.