Из-за травмы тренер отпустила меня пораньше с тренировки.

— Береги колено, — велела она и свистнула в свисток, чтобы другие продолжали.

— Спасибо, — искренне поблагодарила и поспешила в раздевалку.

Нога практически перестала болеть, но Светлана Юрьевна права, чем меньше я её нагружаю, тем лучше.

Немцова сегодня вела себя тихо, и я очень надеюсь, что она не выкинет что-нибудь перед отборочными.

Дима ждал на выходе из спорткомплекса. Прижал меня к себе и поцеловал в щёку.

— А ты чего? — удивилась я.

— Ну… у тебя телефон разрядился, а я хотел предупредить, что мне нужно съездить в торговый центр, — взлохматив волосы, пояснил он. — Не против? Ты же едешь сегодня на ужин с Ольшанским…

— И чья это вина? — спросила скептически. — Ладно, поезжай, мне ещё нужно собраться.

Дима чмокнул меня в висок и проводил на остановку.

«А зачем ему в ТРЦ?» — подумала запоздало.

Зайдя в квартиру, неприязненно поморщилась.

«Поверить не могу, что он снова курил в кухне, пока меня не было…»

Быстро сняла обувь и прошла, чтобы распахнуть окно и впустить свежий воздух. А как сняла верхнюю одежду, сразу начала убираться. Не люблю пыль. И грязную посуду, которая стоит в раковине…

Заглянула в холодильник и поняла, что на ужин ничего нет. И приготовить не из чего. Пусто.

Устало потёрла переносицу и пошла собираться. Ладно, попрошу Ольшанского после ужина закинуть меня в магазин. Не надорвётся.

К пяти я была полностью готова. Чёрное платье, как мне казалось, не выглядит вульгарно, но и не слишком официально. Капроновые колготки, чёрные классические туфли… на всякий случай накинула на плечи кардиган, мельком глянула на себя в зеркало, поправила распущенные волосы, вязла сумку, пакет с подарком и вышла.

Ольшанский подъехал к парадной через минуту, не дав мне замёрзнуть. Всё-таки, несмотря на довольно тёплую весну, ветер ещё холодный.

Мажор выскочил из машины, задвигая на лоб очки и обречённо застонал.

— Меньшикова… что на тебе надето?! — кажется, он ни на шутку зол.

— Ты идиот? Не видишь?! — раздражаясь, воскликнула в ответ.

Ольшанский вцепился в свои волосы и глухо зарычал.

— Откуда у тебя вообще платье и туфли? Замуж за меня захотела, дура?

— За языком следи, — процедила в ответ, грозя пальцем. — Я всегда так одеваюсь, если случай того требует. И поверь, засранец… это не единственное моё платье. Сам катись к своему отцу! — ударила его сумкой и поспешила обратно к дверям парадной.

— Ладно, стой, — Ольшанский ухватил меня за руку. — Я сам не предупредил, но и не думал, что у тебя есть платья. Моя вина, признаю, — примирительно поднял руки, пробежавшись по моей фигуре беглым взглядом. — А теперь иди и переоденься. Иначе всё это не имеет смысла. И смой косметику…

Вскинула средний палец и отправилась обратно домой. Придурок… знала бы, не тратила время…

Плюнуть и пойти в бутсах и футбольной форме? Пусть катится к чёрту, оденусь как обычно. Тёмно-синие джинсы, которые, как ни посмотри, а ноги обтягивали, и белый худи с рисунком Сильвестра и Твитти. Переложила вещи из сумки в рюкзак, взяла многострадальный подарок и вышла.

Ольшанский курил возле парадной, засунув одну руку в карман, и смотрел на детскую площадку.

— Так лучше, господин упрямая задница? — остановилась рядом, качнувшись на пятках. — Ты вообще счастлив должен быть, что я согласилась, а не условия выдвигать.

— Я счастлив, — выкинул окурок в урну и достал из кармана спрей-освежитель для рта. Вот ведь мажор!.. пару раз брызнул в рот и протянул мне.

— От меня не пахнет, — фальшиво улыбнулась и направилась к машине. Ненавижу эти шикарные дорогущие вещи, опять буду чувствовать себя неуютно.

Ольшанский догнал и распахнул для меня дверь, галантно поклонившись.

— Тебе это не поможет, — заметила флегматично и села в салон, пахнущий кожей и ненавязчивым ароматизатором.

Провела ладонью по бежевой панели приборов и удивлённо вскинула бровь. Ни пылинки. Кажется, мажор хорошо ухаживает за своей тачкой.

— Раз в неделю отвожу её в автосалон на чистку салона и мойку, — пояснил он, садясь за руль. — Впечатлена?

— Не особо, — буркнула, отворачиваясь к окну. — Богатенький сынок…

— Зависть плохое чувство, — цокнул языком и завёл двигатель.

Машина издала приятный урчащий звук и плавно тронулась с места.

— Можешь поспать пока, — предложил мажор, мельком взглянув на меня. — Устала, наверное, после тренировки…

— Что-то ты слишком добренький, — насторожилась я, откидывая спинку кресла. — Лучше скажи сразу, что задумал.

Ольшанский хмыкнул.

— Ты ко мне предвзята. Как колено?

— Ты и это знаешь? — слегка удивилась, прикрывая ладонью зевок. — Можно подумать, тебе есть дело до моей травмы.