— Бог силушкой не обидел, — пожал плечами юноша, быстрым шагом подошёл к пробитому толщенному дрыну, ухватился правой ладонью за рукоять ножа и… замер.

Алексей воровато зыркнул на нахмурившегося дядьку Матвея, упёрся левой рукой в жердину, изобразил на лице жуткое напряжение и потянул за рукоять. Лезвие ножа, с натужным скрипом, будто ржавый гвоздь из доски тянут, медленно вылезло из деревянных тисков. Алексей шумно выдохнул, картинно вытер пот со лба и плавным, точным движением спрятал нож за голенище сапога.

Когда возился с ножом, чудо — казачок повернулся спиной к Никифору. И что-то следов на светлой рубахе от пота незаметно. Ткань не была идеально белой, но парень всю дорогу к полигону бежал с неподъёмной ношей за плечами, затем ползал и кувыркался в пыли. Да мокрая рубаха уже должна превратиться в грязную тряпку.

— А ведь твой казачок даже не вспотел! — подозрительно прищурился атаман.

— Жилистый парнишка, — скривился от неудобного вопроса попик. Опять ученик прокололся на мелочах. — Бог таким уродил.

— По мне, хоть дьявол, — хмыкнул казак, — лишь бы супостата крошил справно. А твой воспитанник пятерых бойцов стоит. Только вот, видно, паренёк годами к призыву ещё не годен.

— Царёвым указом призвать не выйдет, — хитро усмехнулся старик. — А вот вольнонаёмным пойти может.

— Как басурманин, что призыву не подлежит? На Кавказе из таких доброхотов целую Дикую дивизию формируют. Царь хорошее жалование платит.

— Ну, на дивизию я тебе бойцов не наготовил, — хохотнул поп, — а вот одного джигита пристроить в конную сотню сможешь. Малец лошадей любит. Зачисли его хоть конопасом.

— Пусть будет по-твоему, старик. Пяток рядовых казаков я и в следующей станице доберу, — потеребил окладистую бороду атаман, — а вот другого такого… конопаса не сыскать. Только уж пусть и Сивку своего на войну возьмёт, я из полковой казны стоимость верну. За оружие и обмундирование тоже, ведь не военнообязанным казаком идёт. Кстати, годков — то мальчишке сколько?

— Если по метрике смотреть, то семнадцать. — Матвей дату рождения крестника сразу подправленную записал, ведь учётными книгами в станице сам поп и заведовал.

— Маловато, но, если полкового писаря заинтересовать, то недочёт не заметит, — махнул рукой на нарушение инструкции атаман.

— Алексей, беги напрямки домой, скажи невесткам: пусть стол накроют, да баньку растопят. У нас атаман на постой станет. — Старик увидел, как мальчишка метнулся за брошенным коробом, недовольно рыкнул: — Брось, игры кончились!

— Ура — а — а!!!

Алексей стремглав бросился вниз по склону. Никифор проводил бегуна заинтересованным взглядом. Конечно, так быстро с горки бежать молодой парень может, но надолго ли дыхания хватит, такой темп поддерживать? Матвей отвлёк казака разговором, а, когда тот обернулся, то малец уже скрылся из вида. Может, в овражек сиганул, может, уже за соседним холмом скрылся? По пересечённой местности, за таким шустрым парнем и на коне не угнаться!

Сутки прошли в суете проводов. Два десятка молодых казаков влились в отряд рекрутов. Как водится, казаки выпили стременную, затянули песню. Только пять внуков Матвея остались невесело топтаться за околицей. Оспорить решение деда никто не смел, но недовольство показывали всем видом.

Настроение у остальных станичников было приподнятое. Люди верили, что до листопада война закончится, и казаки с победой и трофеями вернутся в родную станицу. Такое бравурное настроение царило во всей Русской империи: армия крепка, флот могуч! В городах студенты массово записывались в добровольцы. Иноверцы выстраивались в очередь, для записи в вольнонаёмные. Работы в аулах не было, а на фронте платили солидное жалование. Пока война воспринималась всеми несерьёзно: одни видели возможность урвать деньжат, другие грезили подвигами и славой, а призывники покорно брели быстренько отслужить повинность и к осени вернуться к плугу или станку.

Только старый Матвей верил в жуткое пророчество ведьмы.

— Алексей, в пекло не лезь — за славой не гонись, — сняв с шеи маленький серебряный крестик на шнурке, Матвей вложил талисман в ладонь крестника. В глазах блеснули слезинки. — Ещё с Турецкой войны меня хранит. Теперь пусть тебя оберегает.

— Мне мой медный ближе, — смутился дорогому подарку парнишка. — Да и в бога я верю… не очень.

— Крестик за — го — во — рённый, — поднял указательный палец поп. — Сводная сестра умела чудить.

— Все говорят, мамка с нечистой силой зналась, — кивнул парень.

— Великую силу ведала, — печально вздохнул старец. Хотя и бесовская сила та, но очень уж действенная. — Только всё зависит от того, с какой целью её применять. Постарайся Силу с пользой для рода использовать. Воюй честно за Веру, Царя и Отечество. А потеряешь точку опоры в суетном мире — возвращайся к родным истокам. Пока жив, я тебя дома ждать буду, а помирать надумаю, так сынам и внукам за тебя молиться велю. Не забывай казачий род, хоть и не баловали тебя дома, но в тайне жалели, а значит — любили.