«Сейчас выпью кофе и от этого гадкого самочувствия не останется и следа» – протирая глаза, предвкушала ароматный напиток Соня. Она сделала пару глубоких вдохов потягивая позвоночник и поморщилась.

Девушка перевела взгляд на свою соседку по комнате. Пенсионерка тихо лежала и смотрела в потолок. Но её ночная рубашка была задрана, а памперс расстёгнут. Всё его содержимое было размазано и по постельному белью, и по самой женщине. Запах стал разъедать глаза.

Девушка медленно подошла к кровати Тамары Марковны, руки женщины теребили кусочки коричневой массы. Серые волосы неряшливо разбросаны по подушке, выражение лица источало наивность и слабоумие. Сонины кулаки сжались, также как и шарик в её голове, готовый взорваться в любую секунду.

«За что мне всё это?» – сквозь слёзы подумала девушка.

По подоконнику барабанил осенний дождь. Серость дня, отражалась не только на комнате, но и под Сониными глазами. Она вышла из комнаты, сходила в туалет, умылась и перешла на кухню. Спокойно заварила себе растворимый кофе и сделала бутерброд с колбасой, Соня села завтракать. Чтобы её случайно не накрыла лавина ненужных плаксивых мыслей, включила фоном телевизор. Голубой экран пестрил дневными ток-шоу для домохозяек.

«Как у них всё радостно в жизни, перемены, изменения в лучшую сторону, из этой королеву сделали, другой ремонт подарили, третьей вещей накупили воз и маленькую тележку…А мне что-то в этой жизни положено? Или только спать за деньги, не знать любви, отмывать чужое дерьмо, а по ночам прыгать счастливым кроликом…А он совершенно не счастливый!» – Соню всё же накрыла волна жалости и злобы. Горячие слёзы обжигали молодое лицо.

Оттягивать момент с уборкой уже было невозможно. Запахи стали распространятся по всей квартире. Соня встала в дверном проёме и стала судорожно думать с чего начинать отмывать, а как её переодевать, а бельё как менять? Но как говорится глаза боятся, а руки делают. Процесс был настолько отвратительным, что у Сони периодически мутнело в глазах и кружилась голова. Она надрывала спину переворачивая тяжёлую женщину. Кряхтела, тихо ругалась и перегибалась пополам в редких рвотных приступах. Старая женщина лежала тихо, без единого звука, будто наслаждалась мучениями девушки.

Незаметно за отвратительной уборкой прошло полдня. Стирка запущена, Соня под душем. Уставшая, измученная, озлобленная. После душа она решила позвонить Марине и пожаловаться ей на этот кошмар, на который она её подписала. Но когда Соня вытиралась, её как молнией пронзило понимание того, что бабушка не накормлена, и ей не даны утренние таблетки. Испугавшись за пропущенное лекарство, которое могло спровоцировать какой-нибудь криз, Соня стремглав кинулась в комнату. Две маленькие синие таблетки были зажаты в кулак девушки, решительно подойдя к лежачей старушке, Соня одной рукой резко дернула нижнюю челюсть Тамары Марковны вниз, а второй рукой впихнула таблетки, стараясь как можно дальше их уложить на корень языка, чтобы сработал глотательный рефлекс.

–Вода, – грубо сказала Соня, протягивая стакан.

Бабушка безропотно приоткрыла рот, показывая, что она готова сделать глоток.

Таблетки были благополучно проглочены. Соня самодовольно улыбнулась и увидев, что стоит в чем мать родила, убежала в ванную одеваться.

Глава 9.

Но вот вечерний приём супа прошёл не так гладко. Старуха будто участвовала в конкурсе на самый длинный плевок. Поэтому Соня решила оставить старого вредного ребенка без ужина. Тамара Марковна вновь ушла в свой безумный мир старческого слабоумия и не обращая внимания на уставшую рядом с ней девушку, начала громко выкрикивать фразы, предназначенные для её вымышленных персонажей. Когда начинался этот словесный дурдом, Соня уходила на кухню, плотно закрывая за собой дверь.

На кухонном столе лежал её старенький смартфон, его экран молчал чёрным экраном, без признаков того, что в нем есть новые уведомления.

«Значит решили про меня забыть, ага конечно, а мне скоро из квартиры надо будет выходить, пусть ключи привозят»

Она взяла телефон и начала набирать большое эмоциональное сообщение для Марины, где описала всю тяжесть её пребывания с матерью Генриха. И в конце требовательно приписала, чтобы ей привезли ключи, чтобы она могла выходить хоть иногда на свежий воздух. Отложила аппарат и продолжала не сводить с него глаз. Прошло полчаса, час. Никто не торопился отвечать на сообщение, его еще даже не удосужились прочитать.

Соня решительно набрала номер Марины. На восьмой гудок нехотя ответила подруга:

–Да, алло…

–Марин, привет, я тебе сообщение написала, срочное, а ты его даже не прочитала, а если бы тут с мамой Генриха случилось что-то?

–В скорую, я же тебе говорила тетёха куда нужно звонить, не мне.

–В общем, мне нужны ключи от квартиры.

–Зачем тебе ключи? – немного оживился голос Марины.

–Как зачем? Чтобы выйти из квартиры. У меня мусор не умещается в ведре и продукты потихоньку заканчиваются…

В трубке послышались шорохи, помехи и затем голос Генриха:

–Сонечка, не переживайте, я завтра-послезавтра к вам заеду, мусор вынесу, продукты привезу.

–Георгий, спасибо, но…

–Всё, давай, нам некогда…, – смех Марины на заднем фоне и гудки отбоя.

«Зашибись, конечно. А на улицу я все две недели выходить не буду? Я же здесь с ума сойду вместе с бабусей. Будем лежать в одной комнате и разговаривать с невидимыми Машками.»

Соня сидела на чужой кухне и чувствовала, как она наполняется тяжёлым воздухом сожаления, что она согласилась на эту авантюру.