Олениха топнула копытом, схватила Женю за чуб и утащила на кухню. – Ладно, ладно, прости, – послышалось от Жени.

Признаться, в этот момент я уже заскучал. Женя выскочила из кухни, словно оказалась дома.

– Ты будешь горячее масло?

Я посмотрел на нее как-то не так, отчего она показала мне язык. Он был рыжим и мокрым. – Шучу, – сказала Женя, взяла меня за руку и повела на кухню.

Олениха размешивала кипящее в кастрюле масло. Выключив конфорку озоновой печи, она достала из серого гарнитура тарелку, наполнила ее маслом и вышла с кухни. Слезы во фляге заканчивались, а восполнить запас в квартире не было возможным: даже на слезопроводных кранах стояли масляные фильтры. Я не отпускал руку Жени и смотрел на ее родинки, сложившиеся девой. Почувствовав мой взгляд, родинки смутились и разбежались с руки кто куда.

– Они стесняются незнакомых, – констатировала Женя.

Окна на кухне были на полу и потолке. Заклеены они были серебряной ватой. Рану на сердце Женя зашила ананасовыми нитками. – Кислота ананаса прижжет тебе рану и та не раскроется никогда!

Конец ознакомительного фрагмента.