Шрифт:
Франк загадочно улыбнулась.
– Иногда наедине с тобой я чувствую себя почти как мужчина – я до безумия хочу тебя; я до безумия хочу тобой обладать, я хочу, чтобы ты забыла всё, кроме моего имени и моего тела!
На «Азимуте» 2 Нелл обняла детей – соскучилась!
Ален обнял её в ответ, а Мирей прижалась к ней – они всегда такие, решительный Ален и застенчивая Мирей.
Франк села на диван рядом с ними троими, заулыбалась.
– А меня кто-нибудь обнимет?
2
Яхта Мидаса
– А меня?! – раздался красивый молодой голос Мидаса.
Они долго сидели все вместе, обнявшись. Мидас смотрел на них очарованно, на детей и на женщин.
– Твоя мать написала мне письмо, – сказал он, Нелл, и она посмотрела на него с изумлением. – Мой секретарь переслал мне его.
– Чего она хочет? – смятенно спросила Нелл.
– Увидеть детей.
Он сказал ей это в своей обычной манере – деликатно.
– Ты хотел сказать; Мирей, увидеть Мирей…
Мать Нелл так и не признала Алена, хотя по закону он и её сын тоже – его родила Франк, но они втроём договорились, что у их детей две матери.
Он ласково посмотрел на неё, черноволосый красавец грек.
– Твоя мать не желает понять нас троих – это её выбор, но мы, ma ch'erie, должны понять её.
Нелл почувствовала неприязнь и гнев.
– Почему?!
– Потому, что людям свойственно ошибаться!
Мидас нежно прикоснулся к её щеке, погладил.
– Наши дети прекрасны, не нужно ставить сей факт под сомнение, негодуя на её отношение.
Нелл печально улыбнулась.
– Ты прав – я негодую!
– Зачем? – искренне удивился мужчина с глазами-маслинами. – Не нужно обижаться на человека, который заблуждается!
– Позволь ей увидеть Мирей, – нежно сказала Франк, Нелл. – Наш Ален не обделён любовью – нашим детям любовь дана с избытком, они купаются в ней, так же, как и мы, в любви друг друга!
Нелл удивили слова Франк, заставили задуматься.
Ей захотелось сказать Франк:
– Ты права, любимая, я боюсь, что Ален будет обделён!
Голубые глаза Франк вспыхнули.
– Не будет. Успокойся!
Она тоже протянула к Нелл руку, погладила по голове – по волосам.
– Никто не будет обделён!
Франк перевела взгляд на Мидаса.
– Мы не позволим этого никому и ничему!
Мужчина, одетый в белую сорочку с воротником «кент», и чёрные джинсы Dsquared2 из мягкого денима, поцеловал её в губы, жарко поцеловал, сладко.
– Положитесь на меня!
– В прямом смысле? – Лукаво рассмеялась Нелл.
Мидас посмотрел на неё глазами полными желания.
– Подожди… Подождите меня до вечера!
– Почему ты не любишь свою мать? – спросила Франк, Нелл, когда они покормили детей обедом, а Мидас ушёл в свой кабинет.
– Говорят, хочешь отомстить за нелюбовь – люби, одаривай любовью…
– Чтобы стало стыдно!? – поняла Франк.
Нелл посмотрела на море перед ними, бескрайнее, красивое, страшное бескрайностью.
– Ты сказала мне «человек так устроен, когда не может заплакать, поёт»…
Нелл посмотрела на Франк.
– А когда не может запеть, тоскует?!
– Да…
Франк посмотрела на Нелл с сожалением.
– Тоска – это невыплаканные слёзы, ma poup'ee.
– Что это значит «ma poup'ee»?!
Франк улыбнулась с материнской нежностью.
– Моя куколка!
Нелл почувствовала, как у неё внутри всё перевернулось; любовница, мать… любовница-мать – у неё никогда такой не было!
– Кого у тебя не было? – спросил её внутренний голос. – Любовницы, матери?
– Она тебя не любила? – спросила Франк.
– Не взаимно. – Горько улыбнулась Нелл.
Женщина, одетая в белую хлопковую тунику, настойчиво взяла Нелл за руку, поднесла её руку к губам, и поцеловала.
– Значит, вот, почему ты такая!..
– Какая?
Нелл почувствовала нежность к Франк, нежность и желание.
– Строптивая женщина, которая не привыкла никому принадлежать…
Франк ласково заглянула Нелл в глаза.
– Даже себе не привыкла!
Сезария Эвора пела рядом с ними «Apocalipse», и Нелл почувствовала себя завороженной её голосом и мелодией песни.
– Это всё мать… Она сделала меня несчастной! Я не принадлежала себе потому, что принадлежала мыслям о ней!
Франк посмотрела на неё очень внимательно.