Однако вернусь к творческой биографии художника. Когда началась Великая Отечественная война, П. И. Шолохову было уже за сорок. И, как рассказывал его фронтовой друг, а затем многолетний директор Чеховского музея-заповедника в Мелихове Юрий Авдеев, «окружавшие его солдаты были вдвое моложе и с уважением звали его “дедом”». Чем бы ни приходилось заниматься Шолохову на передовой: разгружать снаряды, носить раненых или быть связным – он никогда не расставался с блокнотом, заполняя его набросками. Землянка, сгоревший лес, остатки деревенских изб, искалеченные сосны без верхушек, скорбные приметы фронтовых дорог, – всё это попадало в поле зрения наблюдательного художника. Лишь отсутствие материалов и хотя бы минимальных условий для работы не дали возможности этим зарисовкам сразу вылиться в законченные произведения. Только после войны по фронтовым наблюдениям и наброскам в итоге многолетней работы была создана монументальная картина, изображающая солдата-победителя, прошедшего тысячи вёрст по военным дорогам. Одновременно он работал над картиной «Раненые». В этой картине отразились действительные события…

После учёбы во ВХУТЕМАСе Пётр Шолохов становится учителем рисования в школе и одновременно работает над первой известной картиной «Строительство». Тогда в Москве строилось здание для газеты «Известия». Романтическая приподнятость труда, символика силуэта одного из первых многоэтажных домов захватили художника, заставили волноваться зрителей. Картина экспонировалась на выставке АХР в 1929 году, и с этого времени Шолохов становится членом АХР, а затем МОСХа. «Строители» (1933), «Похороны героя» (1935), «Хищники» (1937) – названия последующих картин говорят о том, что художник шёл в ногу со временем, находил в нём художественные образы большой значимости. Как памятник героям войны звучит картина «Братские могилы».

В 1982 году в Москве на Беговой улице прошла последняя прижизненная персональная выставка Петра Ивановича Шолохова. И как писала искусствовед А. Понсова: «Бывают художники, у которых каждая работа существует сама по себе. Произведения П. И. Шолохова, напротив, складываются в некие серии или сюиты, протяжённость которых определяется иногда десятилетиями. Мотив пейзажа, например, может быть различен, но несколько пейзажей бывают написаны как бы на одной волне настроения, которое живёт в каждом из них.

Художника довольно часто упрекали в некоторой сумрачности колорита. Представляется, однако, что тёмный колорит полотен – не недостаток, а сущностное качество живописного видения автора. Возьмём, к примеру, работу “Сумерки. Этюд”, 1937. Жемчужно-серая гамма этой работы совпадает с самим мотивом, с настроением, которое может породить восприятие этого мотива: она красива, изысканна.

В натюрморте, по признанию Петра Ивановича, для него интересны такие предметы, как старые книги, погасшая свеча, увядшие цветы – не обнажённая, видная с первого взгляда красота жизни, а её более глубинные, скрытые проявления.

В полной мере это относится к холсту “Старые книги”, 1939. Здесь, как и во многих других натюрмортах, чувствуется пристальное изучение Шардена: тёплый, но достаточно тёмный колорит, тихая жизнь обычных вещей, отмеченных прикосновением рук человека.

Таким образом, можно утверждать, что некоторая “угрюмость” возникает не от неумения художника, а от того, что он так считает нужным и работать по-иному не может…

Со временем в живописи П. И. Шолохова происходили определённые изменения. Мотивы остаются теми же, но подход к решению колористических задач, весь строй произведения становится иным. Появляется определённая успокоенность и любование предметами, что вообще характерно для живописи середины XX века. Интересны такие работы, как “Керосинка”, 1950; “Мелихово. Церковь”, 1950; “Натюрморт с самоваром”, 1953; “Дом матери. Этюд”, 1953; “Натюрморт. Яблоки и бидон”, 1955; “Моя палитра”, 1957.

В 60–70-е годы П. И. Шолохов продолжает активно работать. Художник отходит от своей обычной манеры плотной живописи. Новые приёмы заметны практически во всех последних работах. Впечатления от выставок, от общения со сверстниками и младшими коллегами обогащают его творчество, дают импульс к новым исканиям».

Духовная традиция замечательного русского художника Петра Ивановича Шолохова и его подвижницы жены, отказавшейся от собственных детей ради совместного служения искусству, продолжена его учениками и давно живущими самостоятельной жизнью картинами живописца, проливающими на зрителей свет подлинного мастерства.

Лишь в конце жизни дядя Петя с тётей Катей, как звали их в нашей семье, переехали в Кунцево в современную квартиру, но радости это доставило мало. Особый колорит Арбата, неказистый домик, превращённый в мастерскую и художественно-литературный клуб, где собиралась творческая интеллигенция, всегда вспоминались с сожалением. Но старость – не радость. Бытовые удобства значили всё больше.

Почти сразу после переезда на окраину Москвы Пётр Иванович решил привести в порядок свои многочисленные литературные записки. Вёл он их, как правило, на библиографических карточках, которые приносила жена. Считал, что так легче вносить правку. Затем «библиографические» записки перепечатали на машинке, и рукопись составила три части. Свои воспоминания П. И. Шолохов часто подписывал псевдонимом Прасковьин (по имени матери – Прасковьи Андреяновны) и чётко определял место и время первоначального текста и его последующих редакций. При подготовке рукописи к выходу в свет издатель посчитал целесообразным эти моменты убрать и сообщить читателям, что воспоминания и зарисовки в целом создавались в 30–70 годы XX столетия, в основном в Глазовском переулке.

В первой части художник вспоминает Борисоглебск, своих родственников и знакомых, переезд и жизнь в Москве в 20–30 годы. Вторая часть воспоминаний относится к Великой Отечественной войне, в которой Пётр Иванович, несмотря на возраст, принимал участие, в том числе и в бригаде художников, и даже вместе с советскими войсками побывал в Иране, где перекрывался доступ германской армии к нефтяным запасам.

Третья часть – описание встреч с художниками, общественно-политической борьбы, развернувшейся в МОСХе, и тех событий, свидетелем которых был автор.