Еще какое-то время мы сидели в тишине машины. И мне кажется, что Игорь специально рассказал о Максиме, чтобы я сбросила истерику, которую пыталась сдерживать все это время. Ну и, если получится его увидеть, чтобы я была морально готова. Что ж за это ему спасибо.

Входя в холл больницы, руки начали еще больше трястись. Мы направились в сторону лифта.

— Я думала мы пойдем в приемное, чтобы нам вызвали врача Максима.

— Все уже схвачено, — объяснил Игорь. — Скорее всего родители Михи тоже тут. Ирина Игоревна почти не отходит от палаты.

Когда мы вышли из лифта услышали крики. Ругалась какая-то женщина, про таких говорят, без возраста. Потому, что этот самый возраст спрятан за дорогой одеждой и кучей пластических операций.

— Я требую немедленно провести моему сыну пластическую операцию, — продолжала верещать она. — Вы что хотите, чтобы он остался уродом на всю жизнь?

— Поймите, пластика это последнее, что нас интересует, — доктор отвечал ей гораздо тише и спокойнее. Такое впечатление, что он говорил с умалишенной. — Мы сейчас боремся за его жизнь. И если делать сейчас операцию, которую вы просите — это может навредить его здоровью.

Ко мне подошел Миша и я обняла друга.

— Как ты? — спросил, взволновано заглядывая в глаза. — Прости за снотворное. Никто не знал, что так будет.

Я только рукой махнула. Что было, то было. Ребята хотели, как лучше. И сейчас, мне кажется, я даже благодарна за это снотворное. Неизвестно, что было бы с моей психикой если бы я увидела окровавленного Максима.

— Что тут происходит? — я указала рукой на женщину, которая продолжала орать на врача.

— Это мама Максима, — ответил мне Миша. — Требует провести ему пластическую операцию. У него много не красивых шрамов и ожогов на теле.

Я шоке уставилась на друга. Как он может так говорить?

— Что ты на меня так смотришь? — возмущенно воскликнул Миша и махнул рукой в сторону мамы Максима. — Это ее слова. Дословно.

Я не выдержала и пошла в сторону истеричной родственницы моего мужчины. Кстати врач, молодой совсем, возможно только недавно после университета и еще боится ставить на место влиятельных родственников пациентов.

— Здравствуйте, — я старалась, чтобы голос звучал ровно и серьезно. — Кто лечащий врач Максима Киреева?

— Здравствуйте, — с явным облегчением ответил доктор. — Виктор Федорович. Он сейчас на операции.

— А вы можете рассказать о состоянии Максима?

— А ты собственно кто? — ткнула в меня пальцем мама моего любимого человека.

— Здравствуйте, — повернулась к ней и честно изо всех сил старалась говорить максимально спокойно, хотя хотелось наорать на эту идиотку. — Я невеста Максима — Есения.

Ее взгляд начал сканировать меня с ног до макушки, и я видела по брезгливому выражению лица, что ей явно не нравилось то, что она видела. Я не стала обращать на нее внимания. Видимо, самовнушение на военные действия, который я проводила по дороге сюда дал о себе знать. Иначе почему я спокойная и адекватная девушка, хочу спустить эту особу с лестницы только за угрозу жизни Максима. Поэтому я обратилась на прямую к врачу:

— Я хочу написать отказ от пластической операции для Максима, до того момента пока его здоровью ничего не будет угрожать. А еще лучше, чтобы это решение принял сам Максим. Это его жизнь, и мы должны за нее бороться, — это я уже не сдержалась и повернулась все-таки к его матери. — А за красоту пусть потом сам принимает решение.

Врач выдохнул и кивнул головой удалился, видимо подготавливать документы, если я вообще имею право подписывать что-то за Максима.

— Ты что, совсем идиотка? — заорала она теперь на меня, — Ты что, хочешь, чтобы мой сын остался уродом на всю жизнь?

— Закрой свой рот! — я все-таки не сдержалась и крикнула на нее в ответ, испытав при этом колоссальное облегчение. — Его жизнь важнее.

— Я думаю ты все слышала, — сказала спокойно Ирина Игоревна за моей спиной. — Я думаю ты тут лишняя.

Мама Максима зашипела, точно змея. А я подумала, что даже имя ее не знаю. На удивление она послушалась и громко фыркнув, покинула коридор. Кажется, даже стены выдохнули с облегчением.

— Как ты? — спросила Ирина Игоревна обнимая меня за плечи и подталкивая к диванам.

— Я хочу его увидеть.

Это было единственное мое желание. Хотя организм намекал, что не мешало бы покушать нормально, а не один бульончик за двое суток. Но я так соскучилась за Максимом, что все потребности просто отошли на второй план.

— Сенечка, надо дождаться доктора, — она гладила меня по плечу и я не много успокаивалась.

Мы сидели на диване в холле около реанимации. Миша и Игорь по очереди куда-то отходили, о чем-то говорили. Ирина Игоревна пыталась отвлечь меня разговорами. Оказывается, Миша все рассказал родителям. Даже про снотворное.