Кирилл, в отличии от детей, ржал вполне выразительно, так что, я покраснела. Чёрт, как малолетки какие-то себя ведём… Хотя, я даже в подростковом возрасте была более серьёзной, мне кажется, а сейчас забиваю голову чепухой, хотя пытаюсь этого не делать, а на добавку занимаюсь во дворе непристойностями.

Больше ничего такого не было, мы уделяли всё оставшееся время детям и, когда время подошло к концу, дети разревелись, потому что заходить домой явно не хотели, но дедушка с бабушкой быстро взяли их в оборот, и я со спокойной душой отправилась следом за Киром к его машине. Нужно ещё придумать, что брату сказать, а-а-а.

Голова взрывается, день сумасшедший. Ещё и ехать долго…

Ева села в машину и я сразу же выехал на дорогу, думая, каким маршрутом лучше двинуться. Разницы особой не было, но я всё-таки решил, что лишние пятнадцать минут наедине с Евой даже в машине мне не помешают.

Сегодняшний день так прекрасно начался и был бы в целом просто охеренным, если бы только папаша Евы не явился… От него так и пёрло нескрываемой агрессией, мне хотелось в тот же момент перекинуться и откусить ему его тупую черепушку, но я заставил себя сдержаться. Да, конечно, я смог бы легко отмазаться после этого, вот только вряд ли бы Ева мне это простила. Ей было больного на него смотреть, и теперь я просто не знал, как устранить такое недоразумение, как он, при это не свернув ему шею.

Ева сегодня явно устала, хотя вообще-то моей целью было дать ей отдохнуть. К сожалению, я не мог сейчас оставить её дома, чтобы она отоспалась, потому что с детьми нифига она не выспалась бы, да и, судя по всему, её не волновало сильно отсутствие сна, а скорее, оставшись сейчас со своими мыслями, она начала опять вспоминать то, что произошло всего пару часов назад.

Чёрт, меня разрывает желание взять и сгрести в охапку Еву вместе с детьми и увезти куда-нибудь далеко-далеко. И родителей вместе с ними. Но я понимал, что просто так из-за своей неспособности решать проблемы вменяемыми путями ломать устоявшуюся жизнь близких мне людей нельзя.

Хотелось бы даже об этом забыть, но стать сраным эгоистом никак не выходило, видимо, мама с папой в детстве сильно постарались. И мне теперь жить трудно.

Но, вместо того, чтобы думать о всякой ерунде, я решил отвлечь Еву от её мрачных, судя по выражению лица, мыслей.

— Я так понимаю, брату ты про детей пока что вообще ничего не сказала?

Оттого, как неожиданно прозвучали мои слова, Ева вздрогнула. Она секунды три пыталась понять суть фразы, а затем ответила:

— Он очень редко звонил из-за службы, был занят, я не знала, как сказать… А когда я к тебе пришла, мы с ним уже три месяца не разговаривала, это нормально так-то, сам понимаешь… Я не знаю, мне и в голову не пришло просить у него помощи, хотя сейчас я понимаю, что Игорь бы помог всем, чем смог, даже в ущерб себе.

Говорила она это уверенно, и я просто радовался тому, что не вся её семья такая, как родители. Хотя… точнее, наверное, сказать: как отец. От матери её я успел лишь одну эмоцию — страх. И что-то мне подсказывает, что она боялась ни кого-то, а ЗА кого-то.

За дочь.

Но мои догадки сейчас точно не убедят Еву. Да и самому они мне кажутся не совсем верными. Очень всё это сомнительно. Может быть, я пытаюсь идеализировать картину…

— Это хорошо, что сейчас ты это понимаешь. Но и то, что пришла ты ко мне, просто замечательно, — я улыбнулся, сворачивая на трассу, — Я бы ни за что не согласился на то, чтобы тебя не было в нашей жизни.

Ева наконец-то улыбнулась. Мне чертовски нравилось поднимать ей настроение. Я бы занимался этим всю жизнь и чуточку дольше… До тех пор, пока она бы подлетать оттого, как ей хорошо, не стала.

Но мои радужные мысль перебил её подлый вопрос, который заставил меня перестать улыбаться:

— А если бы Лёша был жив?

Мне показалось, что я едва руль не выдрал. И тут же пришло осознание: она на самом деле была единственным существом на свете, которое имело право спросить меня об этом. Даже родителей это качалось не так, как её. Поэтому я просто и без всяких увёртываний ответил:

— Если бы брат был жив, то мы бы с самого начала знали, что ты беременна, мама в точности так же носилась бы вокруг тебя, а потом и вокруг внуков, а я был бы хорошим дядей, который появлялся бы в вашей жизни раз в полгода, привозил бесполезные подарки детям и сматывался бы в туман.

Я немного помолчал, а потом продолжил:

— Ты мне понравилась сразу же, как я тебя увидел, но увидел я тебя уже в качестве истинной моего брата и никогда бы не позволил себе приблизиться к тебе.

И это была правда, вот только пусть она и имела право её знать, я не понимал, зачем ей это нужно. Впрочем, ответ на вопрос последовал вполне ожидаемый:

— Прости… Я не знаю, зачем это спросила. Я итак знала, что ты скажешь.

Я усмехнулся.

— Ты должна задавать мне любой вопрос, который только придёт в твою симпатичную головку, потому что иначе ты будешь сомневаться. А я не хочу, чтобы ты во мне сомневалась.

Ева кивнула и отвернулась к окну. Больше мы до конца пути не сказали друг другу и слова, но тишина не была напряжённой, мы просто думали каждый свои мысли и всё.

Приехали в аэропорт мы, конечно, заранее, Ева посмотрела на часы и сказала: