– Разумеется, Питера я в, как ты очень удачно выразился, склепе не оставлю. Для начала мне придется отправить брата к Ирэне, надеюсь, это не помешает ее счастью.

1 год К. Вт. 1-й день Зимних Волн

Гирке проводил гостей солнцем, Васспард встретил хозяина тучами, чуть ли не рассевшимися по башням, да родственничками, которых Арно потихоньку начинал считать своими. В том смысле, что вежливо поддакивать больше не выходило. Лукаса все ощутимей тянуло треснуть, графинь разогнать, а мальчишек схватить в охапку и уволочь подальше от стылых прудов с озверевшими утками. Тем не менее пришлось влезать в мундир и сопровождать мать на обед.

По дороге почтительный сын слегка поплакался почтенной родительнице и услышал, что она тоже является графиней, а посему свору Альт-Гирке лучше называть как-то иначе.

– Хорошо, – буркнул Арно, – я буду звать их утками.

– Слишком безлико, – безмятежно указала мать. Словно только их и ждавший слуга распахнул дверь в Малую гербовую столовую, забили крыльями безликие утки, и началось…

Лукас крякал, его супруга подкрякивала, Арно бесился, Валентин держался, и все усиленно кушали. Первые две перемены хоть как-то спасало то, что обед был предпоследним, о чем виконт не уставал себе напоминать. Кровь Рафиано с одолевавшей своего обладателя злостью справлялась все хуже, наружу так и норовило вылезти нечто дикое, скорее всего – алатское. Сдерживаясь из последних сил, Арно затолкал в себя кусок пирога и поднял глаза от тарелки. Это было ошибкой.

– Вы плохо кушаете, – объявила сидевшая напротив Клара-Неонила, – вы очень плохо кушаете. Это может быть первым признаком лихорадки. Мы с Гертрудой видели, как вы умывались снегом, не представляю, как ваша матушка это допускает.

– О, – немедленно вступила матушка, – это такие пустяки. Я допускаю много больше: все мои сыновья воюют.

– Вы, – немедленно ввернула Гертруда, – кажетесь героиней Иссерциала, это они говорили своим сыновьям: «Иди и сражайся!»

– Вами невозможно не восхищаться, – вновь завладела мячом Клара-Неонила, – но я бы так не смогла…

– В чем-то вы правы. – Какой разный у матери может быть прищур, то смешливый, то сосредоточенный, а бывает, как сейчас. – Женами военных не должны становиться трепетные создания. Дитя мое, надеюсь, ты не свяжешь судьбу с девицей, которую приводят в ужас даже самые невинные торские привычки?

– О да… матушка, – немедленно подтвердил обладатель упомянутых привычек. – Я никогда не совершу подобной подлости и не загублю едва расцветший цветок.

Оба расцветших далеко не едва цветка дружно сверкнули глазками, они были готовы покусать излишне заботливую маменьку, отчего настроение Арно чуточку улучшилось. Виконт прикидывал, как повторить столь удачный разговор в Старой Придде, слуги меняли тарелки и вносили десерты, изысканное общество позволяло положить себе немного того, самую малость сего и капельку вот этого, не прекращая при этом рассуждать о церковной архитектуре и загробном спасении.

– То, что вы вспомнили о Создателе, похвально, – трубил малость притихший, когда вперед вырвались дамы, Лукас, – однако в первую очередь надлежит озаботиться выбором священника, который в состоянии помочь в искуплении ваших и родительских грехов. Архитектор ничью душу не спасет, затеваемые вами переделки – лишь дурная трата средств, на которые можно заказать молебны в лучших храмах. В первую очередь вам следует подумать о переносе праха родителей в фамильную усыпальницу.

– Сейчас это невозможно, – Валентин все еще был вежлив. – Оллария недоступна, к тому же я не считаю правильным тревожить прах умерших, если, конечно, они похоронены согласно обряду. Тем не менее о семейных делах вы заговорили вовремя. Изначально я намеревался взять с собой лишь Клауса-Максимилиана, но печальные события последней недели не позволяют мне оставить Питера-Иммануила в Васспарде. Я временно передам его на попечение нашей сестры графини Ариго, здесь же начнутся работы, которые доставят ряд неудобств обитателям дворца.

Это было бы весьма прискорбно, но положение в Талиге заметно улучшилось, и у вас больше нет необходимости хоронить себя в провинции. Надеюсь, что в самое ближайшее время мои кузины Гертруда и Габриэла будут приглашены ко двору ее высочества Октавии. Собственно говоря, это уже бы произошло, если бы граф Лукас в ответ на письмо герцогини Ноймаринен посетил Старую Придду и принял участие в чествовании его величества.

– Мы… – выдохнула Габриэла, – …мы не знали…

– Придворные туалеты… – простонала Клара-Неонила, – три больших придворных туалета… это невозможные расходы… невозможнейшие…

– Мои владения, – Валентин отрезал от яблока идеальный кусочек, – благодаря рачительному управлению приносят хороший доход, и я готов выделить его часть на помощь тем из моих родственников, кто в этом нуждается.

– Как это с вашей стороны благородно, но мы бы в любом случае…

– Приглашение ко двору – огромная честь, однако граф Гирке…

– Альт-Гирке, дорогая, – напомнила о себе Амадея-Алиция. – Наш милый граф Гирке в это время не покидал классной комнаты…

– Граф Лукас, – бросилась на защиту супруга Маргарита-Констанция, – отвечал перед Создателем за вашу безопасность и не мог быть уверен, что приглашение в Старую Придду не является ловушкой!

– Письма так легко подделать, – согласилась Клара-Неонила. – Страшная судьба Ангелики…

– И не только ее… Мой брат, его очаровательная Адель…

– Это был страшный год… страшный…

– Отъезд назначен на послезавтра, – то, как Валентин резал яблоко, сделало бы честь хорошему геометру. – К этому времени мы с управляющим как раз закончим работу с наиболее неотложными бумагами. Клаус-Максимилиан, вам следует заняться сборами. Питер-Иммануил, вам тоже полезно решить, с чем вы не готовы расстаться.