– Твоя задача встретить французов, остальное не твои проблемы!.. Пока вы летаете, мы с Нинкой что-нибудь придумаем, изобретём технологию «нанайцев». Кажется, это так называется.

– А как с ними общаться? По французскому языку у меня полный голяк.

– Не беспокойся, с ними едет переводчик, – задумчиво ответил председатель.

Получаю командировочные копейки, иду к колхозному аэродрому. Какое громкое название… аэродром – русское поле и скошенная трава. Сажусь в Кукурузник, самолёт при дедушке Сталине делали. Благополучно добираюсь до районного центра.

Встречаю французов прилетевших на лайнере. Таких огромных самолётов я никогда не видел. Пять иностранцев оказались жизнерадостными ребятами. Пока шли к Кукурузнику, они рассказали мне кучу смешных анекдотов. Оказывается, в их стране популярна тема любовники. Французский переводчик постоянно смеялся и непрерывно переводил шутки молодых ребят. Я смотрел на них и думал: «Почему во Франции, в фермеры идут молодые парни, а у нас?..» Нет, исключения есть, но только исключения…

Дружно дошли до сельского самолёта, уселись на места. Французы беспрерывно продолжали шутить. Мне казалось – полёт будет весёлым. Иностранцы задавали множество вопросов, на которые я не всегда мог ответить.

– Скажите, а в креслах вашего «лайнера» столик для еды предусмотрен или мы кушать не будем?

– Предусмотрен, откинется сразу после взлёта, – отшучивался я.

– Есть ли в самолёте бар и как в него попасть?

– Стюардессы придут и проводят…

– А стюардессы с длинными ногами?

– Естественно от ушей.

– А как принесут еду и напитки по столь узкому проходу?

– Так они худенькие.

Французы шутили, я пытался им подыграть. Хотя прекрасно осознавал: ни стюардесс, ни еды, никакого бара в нашем Кукурузнике нет, и никогда не было.

– А почему в вашем самолёте такие жесткие кресла?

– Это в медицинских целях, борьба с радикулитом, – объяснял я, не давая отчёт о том, что нас ждёт впереди.

Самолёт заполнился людьми. В передней части салона расположились бухгалтер колхоза дядя Коля и тракторист Игорь. Следом тетя Соня и баба Клава. По левую руку от них удобно устроилась тётя Маша с любимчиком котом Мурзиком. Она вообще никогда не разлучалась с этим абсолютно рыжим животным. Сзади нас сидели студенты летевшие домой на каникулы.

– Ваш самолёт напоминает автобус, – пошутил один из французов, глядя в проём кабины пилотов. – На наших лайнерах экипаж сидит за пуленепробиваемой перегородкой, а здесь можно наблюдать, как пилоты управляют самолётом.

– Это так, но когда ваш лайнер падает, вариантов выжить нет. А в Аннушке за всю историю не погиб ни один человек, – обиженно ответил я.

Француз не понял, на что я обиделся, но на всякий случай принёс извинения.

– А у вас можно лететь с не пристёгнутыми ремнями безопасности и прогуливаться по салону? – поинтересовался переводчик.

– Конечно, самолёт надёжен и безопасен, но я бы вам не советовал, – серьёзно ответил я.

– А кино показывать будут?

– Обязательно, пилоты заведут двигатель, сразу начнётся кино.

В России есть хорошая поговорка: «В каждой шутке есть доля шутки, остальное – правда». Кто же мог подумать, что в моей шутке окажется сто процентов правды?.. И действительно, для непривыкших иностранцев началось кино…

Шуточки французов закончились, когда завелся двигатель самолёта. Услышав рев Кукурузника, иностранные граждане замолчали, привыкли к тишине лайнеров. У заграничных господ создалось впечатление – двигатель непременно выпрыгнет и ускачет в поля. Французы наскоро пристегнулись и принялись оглядываться. Люди, сидящие в салоне, спокойны. Самолёт начал разгон по скошенному полю. Пилоты по обычаю принялись комментировать взлётную полосу.

– Как мы носим нос по ямам, то в канаву залетим и какого чёрта, начальнику-козлу из аэропорта, косят траву не там где надо?

Иностранному переводчику высказывания пилотов показались перечислением японских территорий: как мы носим нос – остров Каминосима, в канаву – Окинава, козлу – небольшой островок Кодзу. Глагол косят, явно схож с названием острова Кюсю. Француз попытался перевести. Правильно переведёнными словами оказались: яма, начальник и черти. У иностранных фермеров возник вопрос – куда же они летят? В поднебесную к чертям по ямам или к начальнику с коровами в колхоз?..

Отметим, для Кукурузника плохая взлётная полоса не проблема. При разгоне самолёт бесконечно прыгал по кочкам, проваливался в ямы, что-то страшно скрипело и грохотало. Жители села давно привыкли к этим мелочам и абсолютно не обращали внимания. С французами не так: вцепились в кресла, глаза широко раскрыты, губы посинели, колени трясутся. В их понимании, самолёт в таких суровых условиях обязательно развалится на куски. Почему же пассажиры спокойны и безразличны?..

От наблюдений за обитателями салона французам становилось хуже. Впереди два невозмутимых пилота крепко сжимающих штурвал и безразлично смотрящих вдаль. Тракторист Игорь кричит в ухо дяде Коле – рассказывает анекдот. Тетя Соня и баба Клава мирно спят, громко похрапывая – притомились в магазинах райцентра. Студенты весело режутся в карты на щелбоны, а тетя Маша безразлично смотрит в иллюминатор и поглаживает любимого кота. Даже Мурзику наплевать на происходящее. Рыжее животное вцепилось когтями в бушлат хозяйки, подпрыгивало от толчков самолёта и громко мурлыкало. У французов начало складываться впечатление – пассажиров зомбировали.