Вообще, мне сразу полюбился этот городок, как только я сюда приехал в отпуск прошлым летом. Черноморск не является курортным городом, хотя здесь есть море и вполне подходящие пляжи. Город этот, прежде всего портовый – нацелен на промышленную и логистическую пользу от такого гигантского водоема у города. Хотя, конечно, отдыхающих здесь достаточно, но толкотни нет даже в июле- августе, поскольку съемного жилья здесь немного, да и крупные курортные города отсюда рукой подать. В итоге мне, как человеку творческому и не любящему ненужного вынужденного шума, это место пришлось как нельзя по вкусу. К тому же, старое мое место жительства последнее время давать мне достойное рабочее место не соглашалось категорически в силу неактуальности моего ремесла – рок- музыка нужна не везде, да и вообще музыкантов, а тем паче более- менее сносных, на юге становилось критически мало. Я подумывал попробовать облюбовать шумную столицу, да уж очень запал мне в капризную душу этот милый сердцу уголок, плюс к тому, меня уже пригласили присоединиться к краснодарскому бэнду на ближайший тур по России. По нашему плану, ближайшие две недели я должен учить их материал, потом ехать в Краснодар на такое же съёмное жилье, играть блок репетиций, закреплять материал и ехать с «Крестами» в обширный тур. Ну а дальше видно будет – уже неплохие планы на ближайшее время.

Мы с Пиратом шли живым шагом к небольшому пустырю на углу моей улицы. Там можно будет отпустить пса побегать, к тому же, путь к дому Стакана проходил как раз через «собачий пустырь»– место выгула собак, очень редких молодежных посиделок и ещё более редких кулачных дуэлей. Достигнув относительно безлюдного пространства, я отцепил поводок и отпустил Пирата. Тот сквозанул – аж из виду пропал. Вот тебе и пустырь. Я присел на одинокий валун и прикрыл глаза – ночка выдалась на редкость изматывающей. Погода сегодня хорошая – градусов не больше двадцати, облачно, лёгкий ветерок – идеально для прогулок к сумасшедшему другу.

– Привет! – слышу голос из ниоткуда.

Вот блин, только прикайфовал. Я медленно открыл тяжеловатые глаза.Глория. Натуральные рыжие волосы затянуты в хвост, легкая футболка, юбка, красные высокие кеды. За спиной оттягивается черный ранец с желтыми рожицами.

– Привет, путешественница! – Я любил начать общение с шутки – так понятно, с юмором человек или нет, а значит, долго с ним следует говорить или нет.

Глория улыбнулась.

– Оскар, дай сигаретку?! – Она оттянула лямки рюкзака и вывернула ноги стопами внутрь.

– Я тебе сто раз говорил, что не курю! – Я вытянул начинающие затекать ноги.

– Я все забываю, что ты игрушечный рокер.

Глория надула пузырь из жвачки и громко им хлопнула. Затем ехидно улыбнулась, уела, мол.

– А ты почему прогуливаешь? Смотри, некурящие все пятерки разберут!

– Нужны мне твои пятерки! – Рыжая свела руки в локтях и скрестила ноги. Уходить она, судя по всему, собирается не скоро. Ну да, зачем учиться, если можно вести на пустыре этот абсолютно бесполезный разговор.

– Бабушка узнает – компот больше не привезет, будешь газировкой травиться.

– Нужен мне этот компот – его хрен поднимешь. А потом хрен откроешь. А потом хрен нальешь.

Беседа начинала принимать аналитический склад.

– Ну, вчера- то как- то справилась!

– Спрявилясь! – Глория передразнила меня и добавила:– Вечером дома будешь? Или опять загуляешь, как вчера?

«Это она откуда знает?»

– Ты приходила вчера, что ли? – догадался я.

– Прихядиля! – снова перекаверкала Глория и показательно обиженно отвернулась.

– Чё хотела? – задал я риторический вопрос.

– Чтоб ты мне банку открыл, дурак безмозглый!

Рыжая смешно разозлилась и медленно пошла к нашей многоэтажке.

– А по заднице? – я ее окрикнул и махнул поводком.

Глория, идя рюкзаком вперёд, задорно ответила:

– Это всегда пожалуйста!

И, снова лопнув во рту цветной пузырь, показала мне средние пальцы на обеих руках.

Ну, вот и поговорили. Я свистнул своего цербера и медленно двинулся к пятиэтажке Стакана. Мой знакомец- алкоголик жил в страшненькой квартирке этого дома на цокольном этаже, то бишь в подвальном помещении. Зайдя в темный подъезд, я учуял затхлый запах вентиляции, жареной картошки и жженой бумаги. Как тебе такое, Кельвин Кляйн? Спустились по ступеням вниз. Темно, но разглядеть можно. Нужная дверь – первая справа. На ней какой- то шутник кривым почерком написал «художник» через «й». Шуточка тупая и старая, но я этому граффити улыбнулся. Привязал поводок Пирата к решетке от входной двери – пьяных он сильно не любит, а Стакана я трезвым не видел ни разу. Постучал. Тихо. Подождал. Постучал. Тихо. Звонка нет. Дёрнул ручку – дверь приоткрылась. Пират ринулся и упёрся в натянутый поводок. Он заскулил, встал на задние лапы и как мог мешал мне пройти – видимо, учуял запах перегара. Я его деликатно отстранил и вошёл в помещение. Так. Едва заметно пахнет хорошими духами. Это что- то новенькое. Вряд ли Лёня решил разориться на дорогой парфюм – клиенты, должно быть, посещали или что- то в этом духе.

«Стакан!»

Тишина.

«Лёня!»

Я медленнопрошел грязный крохотный холл и оказался в кухоньке чуть побольше. Пахнет, честно говоря, неприятно. Тут и так весь этаж не Елисейские поля, да ещё и Стакан, прямо скажем, не чистюля ни разу. Я крикнул: «Лёня, уснул, что ли?»

Далее шла крайняя комнатка – гостиная- спальня. Там Лёня и находился. Можно сказать, что и спал. Только в подвешенном положении.

Странно, но желания бежать сломя голову не было вообще. Просто висит себе человек, привязанный за шею к люстре посреди комнаты. Ни тебе ужаса в глазах, ни крови, ни страха. Ничего – был Стакан; и не стало Стакана. Признаться, я всегда, приходя в этот дом, ожидал увидеть подобную картину. Ну вот каждый раз готовился к этой сцене, отпирая тяжёлую дверь. Сдавал Лёня, сдавал. Попросту спился. Надо полагать, нашло опять что- то страшное в голову, да и полез дружище в петлю. Трупного запаха нет абсолютно. Значит, недавно преставился. Значит, недолго в непристойном виде будет висеть. Значит…