Шрифт:
Особенно кроваво коллективизация прошла в Польше и у нас на Дону. Донцы, решившие не переезжать на новые земли, и там нести службу, лишились казачьих привилегий. Однако, перейдя в разряд крестьян, они не утратили гонора, и излишки земли сдавать отказались. Отказались они и платить налоги, что уж совсем выходило за рамки приличий. Делать нечего, пришлось усмирять наглецов. Армия в течение двух месяцев, огнём и мечом прошлась по бывшим казачьим землям, наводя порядок. Сопротивляющихся бывших казаков вешали, а вовремя бросивших оружие поощряли шомполами, но оставляли в живых. А что делать? Солдаты, как правило, набраны из крестьян, и у многих из них на спинах имеются следы от казачьих нагаек. Казаки-то знатно веселились, усмиряя крестьянские выступления. По этой же причине солдаты валяли казачек по хатам и сеновалам, в отместку за изнасилования их матерей и сестёр. Я, по здравому размышлению, отдал негласный приказ не наказывать таких солдат, разумеется, за исключением случаев исключительного зверства.
«Око за око и зуб за зуб» 10 – не нами сказано, не нам и отрекаться от этих слов.
После усмирения Донского бунта ко мне обратились представители бывшего войска с пожеланием вернуться на службу. Поразмыслив и выдержав приличествующую паузу, я дал согласие, но с некоторыми ограничениями. Бывшие казаки отправились в колонии, где требуются люди, владеющие оружием, для поддержания там порядка. Однако казачьих вольностей они не получили, зачем вольности сломленным бунтовщикам?
10
В главе 24 синодального перевода Библии от Левита сказано так:
«19 Кто сделает повреждение на теле ближнего своего, тому должно сделать то же, что он сделал:
20 перелом за перелом, око за око, зуб за зуб; как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать.»
На усмирённых землях были созданы колхозы, очень быстро обеспечивших сельскохозяйственным сырьём пищевую промышленность Юга России.
В Польше, после двухлетней резни не осталось не только ни одного магната, но и даже средних и мелких помещиков крестьяне безжалостно вырезали: столь велика оказалась вековая ненависть землеробов к своим угнетателям. Собственно, спасение шляхетства было в двух противоположных направлениях – эмиграция и поступление на службу в военные или гражданские ведомства Российской империи. А Россия вовсе не жаждала сохранить польский шляхетский гонор, и потому всех вступивших на службу мы направляли на окраины империи: очень много образованных людей требовалось в Средней Азии, в Сибири, Синьцзяне, Маньчжурии и на Дальнем Востоке. Рассеянные среди русских, занятые полезным и важным делом, польские шляхтичи медленно и с трудом, ассимилировались. Воспитание в державном духе сложная вещь, и в случае с поляками этот процесс займёт, как минимум, пару поколений, а скорее всего – больше времени.
Конец ознакомительного фрагмента.