— Выпейте, девочки. Шоу скоро начнется.

Каша осушает свой бокал, но Лидия поспешно отодвигает свой через стол.

— Я уже выпила несколько сегодня, и хочу вспомнить об этом завтра.

Молодой, стройный мужчина выходит на сцену и стучит по микрофону, завладевая вниманием упившихся в хлам женщин.

— Ну, здравствуйте, прекрасные дамы! Все уже разогрелись?

В ответ раздаются оглушительный визг, а Каша улыбается мне улыбкой Чеширского кота. Да, может быть, ее мать и невеста не считают это девичником, но все присутствующие уверены, что это безумный девичник.

— А сейчас до того, как я представлю вам парней, сразу оговорим несколько правил. Во-первых, поскольку это частное мероприятие, вы можете прикасаться к парням.

И снова по комнате разносится оглушительный визг.

— Но, пожалуйста, позвольте ребятам решить, какую часть одежды им следует снять. Не раздевайте их.

— Даже зубами? — кричит какая-то женщина.

— Простите, красавица. Никаких зубов. Ну, что вы готовы познакомиться с парнями из «Рэйведж»?

Боже, эти женщины собираются разом разорвать мои барабанные перепонки. Лидия, Каша и я пробираемся сквозь толпу к краю сцены, когда четверо слишком шикарных (по крайней мере, в жизни таких точно не встретишь) мужиков дефилируют по сцене в униформе пожарных. Мое сердце начинает бешено колотиться, а лицо становится пунцово-красным, пока мы наблюдаем хореографическое соблазнительное действо, разыгрывающееся перед нами.

Рубашки сорваны и вот они уже летят в толпу, обнажая взорам кубики пресса, по которым стекают капельки пота. Далее в ход идут отстегивающиеся штаны, под которыми у них из одежды лишь мужские бикини. Они же говорили, что мы можем потрогать, верно? Черт, хочу ли я кого-нибудь потрогать? Определенно! Когда двойник Джесси Уильямса вытанцовывает прямо передо мной.

Карамельного цвета кожа и светло-зеленые глаза. У меня по позвоночнику пробегает леденящая дрожь, и на секунду меня охватывает тошнота, прежде чем поток ощущений настигает меня. Какого хрена? И вдруг я узнаю это чувство.

Я хватаю руку Каши.

— Вот дерьмо. На меня снова накатило!

Продолжая танцевать, она на мгновение прекращает орать ребятам, чтобы те, наконец, «заголились».

— Что?

— Это Молли!

Ее глаза все еще прикованы к сцене, она спрашивает:

— Кто, черт возьми, такая Молли?

— Нет, я об экстази! Я пробовала их несколько раз, когда была подростком. Вот как это ощущается!

— Где, черт возьми, ты достала экстази?

— Я их не доставала! Наверное, кто-то накачал меня.

Теперь я завладела ее вниманием полностью.

— Ты серьезно?

— Да!

На ее лице проявляется понимание ситуации.

— Я ничего подобного не делала. Это заставляет тебя немного нервничать? Чувствовать возбуждение?

— Поначалу, — киваю я, и ее глаза расширяются.

— Вот дерьмо. Я думаю, что кто-то накачал нас обоих. Кто, черт возьми, мог это сделать?

Мой взгляд скользит по комнате, рассматривает сцену с новой точки зрения. Эти обычно чопорные девушки не просто кричат и танцуют. Они со всех сторон окружены стриптизерами, которые сейчас спустились со сцены. Они бьют по ним, шлепают и хватают их за задницы, причем не только мужчин, но и друг друга.

— Накачали не только нас. Я хватаю Кашу за голову и поворачиваю ее, чтобы она воочию увидела самый разгар начала оргии, развернувшейся на танцполе. Черт, у нее такие мягкие волосы.

— Чего это ты вдруг решила обласкать меня? — смеется она.

— Прости.

— Все здесь под действием экстези? — спрашивает она, ища Лидию, которая куда-то подевалась.

— О, черт! Смотри!

Взгляд Каши следует за моим пальцем туда, где ее мать как раз проводит рукой вниз по спине блондина-стриптизера. Ее платье задралось высоко на бедрах, и она обхватила его ногу, согнутое колено которой втиснуто между ее бедер.

— Телефон! — требует она, фыркая от смеха. — Где твой телефон? Я оставила свой в комнате.

Поспешно бросаюсь обратно к столу, хватаю телефон и передаю его Каше, предполагая, что она хочет позвонить кому-нибудь, чтобы вытащить отсюда свою мать. Вместо этого, она прыгает на стол и начинает видеосъемку.

— Это лучший день в моей жизни! — почти поет она, снимая, как ее мать обхаживает мускулистого парня. Когда Моника пихает руку ему в плавки, он лишь улыбается и качает головой. Дуясь, она тянет его обратно и возвращается к ощупыванию его задницы.

— Эти сучки посходили с ума! — вопит Лидия, присоединяясь к нам. Она смотрит на Кашу. — Какого черта?

— Ее мать, — задыхаюсь я, пытаясь контролировать свой смех. — Посмотри на ее мать!

Когда Моника падает на колени и облизывает выпуклость парня, конферансье снова стучит по микрофону, привлекая всеобщее внимание, и парни возвращаются на сцену. Я даю Каше руку, помогая ей слезть со стола. Клянусь, я никогда не видела, чтобы она смеялась так сильно.

— О боже. Мне нужно уйти, пока я не описалась! — кричит она, протягивая мне мой телефон, и убегает прочь.