Она почти не видела его, все расплылось перед глазами. Комната закружилась и будто бы сузилась, крепко обняв ее, а его невыносимо спокойный голос все наплывал откуда-то. И она с трудом цеплялась за его слова, чтобы понимать их.

— Вас отвезут через пару часов. Уже договорено место, где вас встретят. Так что прощайте, Анна. И мои соболезнования.

Ее заставили подняться и повели к двери. Впрочем, она не могла сопротивляться, она ничего не могла, даже плакать. Боль оглушила ее, хотя в глубине души она не верила. Нет, этого не могло быть. Этого нет. Надо сильнее зажмуриться, и все исчезнет...

Она почувствовала укол в предплечье, когда нашла себя уже на втором этаже.

— Что вы?

Она заметила шприц в руке охранника.

— Чтобы уснуть, — он отпустил ее, но остался рядом.

Он так и стоял над ней, пока она не забылась. Из навязанного сна она вынырнула резко и с криком, как будто ее измучил кошмар. Кошмар, который не исчез с пробуждением.

— Анна, — позвал знакомый голос. — Я забрал тебя. Ты в безопасности.

Она увидела Севера рядом с собой. Он плавно повернул руль и, соскочив на обочину, остановился.

— Анна, — приглушенно повторил он.

— Я хочу выйти.

— Да, конечно.

Он разблокировал замок и вышел вместе с ней. Анна только сейчас заметила, что закутана в большой плед, он выскользнул из ее онемевших пальцев и упал на землю. Она, ничего не видя, сделала пару бесцельных шагов вперед, и ее нога соскользнула вниз. Север тут же оказался рядом и поймал ее.

— Тут крутой склон, осторожнее.

Он вернул плед на ее плечи. И они встретились взглядами, он все порывался что-то сказать, но боялся навредить неосторожным словом.

— Как? — спросила она.

Он качнул головой, нахмурившись.

— Как, Север?

Анна сжала его ладони, которыми он удерживал плед.

— В больнице. Его застрелили... без шансов.

Она заплакала. Слезы, наконец, нашли путь, и горечь вырвалась из груди.

— Он спал, Анна, — сказал Север, словно не знал, чем еще утешить.

Его рука нашла ее лицо и мягко провела по щеке, стирая слезы. Он притянул ее к себе и обнял. И Анна крепко прижалась к нему, пряча лицо в его рубашку.

— Мне жаль, девочка. Мне так жаль.

Ночной город под ногами.

Панорамные окна хвастались сумасшедшим видом с двадцатого этажа, но Анне было плевать. Она облокотилась на стекло, прижав лицо к холодной поверхности, пока Марк стоял за спиной. Стоял и подбирал слова. Прошли две недели, а ей не становилось легче. Она ни с кем толком не разговаривала все это время, не позволяла даже, и теперь Марк раздумывал с чего начать, чтобы не спугнуть.

— Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь, — попробовал он, — но надо выходить на улицу.

— Надо, — кивнула она.

Ей самой было противно и отчаянно хотелось быть сильней. Пора уже очнуться.

— Может, сейчас? В такое время почти нет людей.

— Нет настроения.

— Хорошо, - он кивнул.
– Насчет работы... Север устроил всё, ты без последствий сможешь вернуться, когда придет время.

Вернуться.

Анна недавно поняла, что ей нужно, чтобы справиться со скорбью и жить дальше. Она, наконец, призналась себе. Ее пугало вынужденное открытие, из-за которого появилось нехорошее предчувствие, что она отворяет потаенную дверь внутри себя. Будто вот-вот случатся перемены, и она не может знать наперед, как сильно они изменят всё вокруг. И останется ли дорога назад.

— Достаточно, Марк.

Анна резко развернулась и посмотрела на него. Марка удивил ее резкий тон и неожиданно уверенный взгляд. Наверное, он все же ждал слез и приготовил платки.

— Не нужно говорить, что все будет хорошо.

— Я не знаю, что говорить, — признался он.

Она сделала шаг к нему.

— Скажи о чем-нибудь действительно важном.

— О чем?

— Например, что между нами?
– Анна сократила дистанцию и остановилась перед ним, — Если ты пришел пожалеть маленькую девочку, то можешь развернуться и уйти. Мне это не нужно.

Его красивое волевое лицо было так близко, что она откровенно разглядывала его, замечая как зажигаются новые и новые вопросы в глазах напротив.

— Если ты чувствуешь себя виноватым и пришел успокоить совесть, я могу сказать все, что ты хочешь услышать. Ты ни в чем не виноват, Виктор сам выбрал эту жизнь и сам сделал это с собой.

— Анна, не надо.

Он попытался дотронуться до ее плеча, но она не позволила. Вместо этого Анна резко отстранилась, и мужская рука повисла в воздухе.