Сначала Сицкий хотел ехать сразу к шерифу, избавиться от раздражающей вони. Но, въехав в городок, передумал. К представителю власти лучше ехать хорошо выглядящим. Так доверия больше. Поэтому, остановился возле широкой витрины, состоящей из мелких стеклянных квадратиков. Над ней висела облезлая белая вывеска с двумя схематичными аптечными пузырьками, ножницами, расчёской, и надписью: «Фишер’с Барбершоп Фармация».

– Молодой человек, выколотите сначала одежду, – произнёс сварливый голос из сумрачной глубины помещения. – У меня здесь чисто, знаете ли. Приличные посетители здесь бреются, умываются. А вы со своей пылью. Оно мне надо?

Пожилому парикмахеру явно давно не требовались собственные услуги. Его голова напоминала яйцо в гнезде. Лысая макушка, обрамлённая пучками всклокоченной шерсти. Он кивал в такт собственным словам, и солнечный зайчик, отразившись от его темени, носился взад-вперёд по потолку. Жора рассмеялся, и вышел наружу.

Когда через минуту он вернулся, мастер уже стоял возле покрытого когда-то белой простынёй кресла.

– Нуте-с, присаживайтесь, юноша. Буду приводить вас в порядок.

– И даже не спросите, как меня постричь?

– Ой, я вас умоляю! Да как можно стричь в этой замшелой дыре? – Он говорил, а ножницы в руке, будто сами по себе, порхали возле ушей Георгия. – Это вам крупно повезло, что зашли ко мне. Знаете, как стригутся на любом ранчо в округе? Хотя, кому я это всё рассказываю? Вы же одеты в клетчатую рубашку, поверх штанов у вас кожаные чапсы. Ещё и револьвер на поясе. Уверен, вы сами не один раз видели, как один ковбой надевает на голову другому котелок, и состригает всё, что торчит.

– Под горшок, – непроизвольно произнёс Жора по-русски.

– Совершенно верно, – парикмахер непринуждённо перешёл на другой язык. – Так это и называлось в благословенной Российской Империи. Под горшок.

Старик внезапно прервал своё занятие, сделал два шага назад, почти упёрся в стену спиной, и с минуту внимательно осматривал Георгия. Наконец, кивнув каким-то своим мыслям, он улыбнулся и протянул руку. Без ножниц.

– Джейк Фишер. Или, если вам так будет удобнее, Яков Лейбович Фишман. А вы кем будете, молодой человек?

Георгий несколько опешил от подобного вопроса. Кем он будет? Подобного вопроса ему не задавали уже лет двадцать. В жизни, скорее всего, так и останется пенсюком, а в игре… Время покажет. И только потом он вспомнил, что именно так раньше просили представиться.

– Джек Рэд. Или, как вы говорите, «если вам так удобнее», Георгий Сицкий. Вы давно здесь, Яков Лейбович?

В ответ мастер усмехнулся, вновь подхватил ножницы и расчёску, и продолжил своё дело. А попутно рассказывал, как молодой аптекарь Яша Фишман к двадцати годам понял, что Армавир – городок небольшой, и открыть в нём свою аптеку юному Яше никак не светит. А ехать в большой город не позволяет черта оседлости. И тогда Яша поехал в Североамериканские Соединённые Штаты. Где, по словам знающих людей, нет никакой черты оседлости. Наоборот, страна семимильными шагает стремится на запад, людей не хватает, поэтому рады всем.

– А для аптекаря, я вам скажу, Техас – настоящая земля обетованная. Ведь вы потом обратите внимание. Сейчас не вертите головой, а то отрежу что-нибудь не то. А когда закончу, гляньте на витрину. Здесь в аптеке совсем не то, что в Империи. Здесь кроме хинина и стрихнина на прилавке можно увидеть даже порох и кожаные сёдла.

– Порох? – Жора порывался повернуться к собеседнику, но мастер твёрдо схватил его рукой за затылок. – Чёрный или бездымный?

Этот вопрос задал новый виток монолога ещё на пару минут. Сицкий понял, что старик давно мог бы закончить возню с его волосами, но специально тянет время, чтобы подольше поговорить. То ли соскучился по русской речи, то ли просто любитель поболтать. Он долго рассуждал на тему закостенелости местных нравов, из-за которых окрестные ковбои не хотят покупать с таким трудом добытый «Вьель», предпочитая проверенный дымный порох. И вот, выписанные из самой Луизианы десять фунтов валяются на полке без дела.

Наконец Яков отступил, торжественно держа ножницы в приподнятой руке. Он удовлетворённо смотрел на дело рук своих и кивал.

– Хорошо получилось? – поинтересовался Жора. – Шериф меня не спутает с кем-нибудь из объявлений о розыске?

– Я вас умоляю, молодой человек. Нашему шерифу сейчас совсем не до этого. Он полчаса назад так торопился сбежать из города, что я боялся, как бы у его лошади подковы не отлетели.

Сицкий встал и отряхнулся от возможных волос.

– Это плохо, – прокомментировал он. – Я ему семь трупов вёз не опознание.

– А! Так вы хэдхантер? И кого взяли, если не секрет?

– Понятия не имею. Мы стоим со стадом в семи милях отсюда. Перед рассветом десять каких-то негодяев решили, что могут обить у нас сколько-то коров для себя. Они ошибались, и теперь семеро из них воняют у меня в повозке. Я привёз их шерифу, вдруг за них какая-то награда положена.

– Это вы абсолютно правильно решили. Если государство за что-то платит, грех отказываться. Но как же вам теперь быть?

Парикмахер почесал лысую макушку тонкой ручкой расчёски, затем сделал несколько шагов взад-вперёд до прилавка и обратно. Наконец, он остановился перед клиентом и вновь кивнул головой.