Когда новый рисунок на теле был закончен, Адамс поднялась и снова подошла к зеркалу. Теперь об этом отпуске и Ноксвилле красовалось напоминание на всю жизнь. И эта фраза Бэтмена, как нельзя лучше подходила им и тому безумию, что творилось между ними последние дни. Выйдя в фойе, она увидела Клиффа, который уже расплачивался с мастером и попутно раздавал автографы на пластинках.

— Обычно парни оплачивают девушкам ужин, а ты — татуировки? Где же ты был, когда я спину себе «била», — улыбнулась Саша.

— Показывай, — усмехнулся Ноксвилл, убирая бумажник в карман. — Я должен знать, что моя многомиллионная помощь пошла в нужное место.

— Только после тебя, — она сложила руки на груди и вперила невозмутимый взгляд в расплывшегося в улыбке парня.

— Это может длиться вечность, давай вместе? На счёт три, — он незаметно подмигнул.

— Ладно. Три! — Саша задрала футболку, оголив бок со свежей тату.

Клифф, сделавший тоже самое со своей одеждой, разразился громким смехом.

— Серьёзно, Адамс? Рёбра слева?

— Пошёл к чёрту! — она почувствовала, как к лицу прилила кровь, и стало душно рядом с тем, кто будто бы читал её мысли и видел, как отрытую книгу.

Вернувшись уже ночью в номер, Клифф быстро настроил оборудование, пока Саша разогрела остатки пиццы и вытащила из холодильника напитки.

— В «Мортал Комбат» будем рубиться? — протянул Ноксвилл джойстик.

— Да! Тогда буду Китаной, не зря же я в её футболке.

Глядя на пританцовывающую от радости Сашу, парень улыбнулся и словно невзначай добавил:

— На раздевание.

— Думаешь, я испугаюсь и откажусь? Пфф. Попробуй обыграй меня, Бэтмен.

За следующие полчаса соседи три раза стучали в стенку, поскольку Александра проигрывала не только разгромно, но и громко.

— Соберись, — усмехнулся Клифф, наблюдая за тем, как девушка стягивала шорты, что купила в том ч"eртовом магазине всего пару часов назад, и осталась в одном белье.

— Всё идёт по плану! Это мой план!

— Хреновый какой-то… Но тебе видней, а меня всё устраивает.

За время следующей «битвы» Адамс решила схитрить и воспользоваться тем, что практически раздета. То и дело отвлекающийся на формы девушки Ноксвилл впервые проиграл.

— Супер уда-ар! Да! Я выиграла! — вскочив с места, она запрыгнула на диван, изображая дурацкий победный танец.

— Я поддавался.

— Да конечно! Раздевайся!

Усевшись обратно, Саша с глупой улыбкой наблюдала за тем, как Клифф снимает футболку. В следующий момент он оказался слишком близко, упираясь руками в спинку и практически вжимая Адамс в диван.

— Мы не доиграли… — изменившимся голосом прошептала девушка.

— Лично я уже наигрался.

Улыбнувшись, она закинула ноги на Клиффа, скрестив их у него за спиной и прижимая сильнее к себе.

— Со мной, конечно, будет не так интересно, как с приставкой. Но приятнее — обещаю.

Когда его губы коснулись шеи, вопрос победителя и проигравшего в этой битве стал очевидным и вовсе непринципиальным.

Выйдя из душа, Саша не обнаружила в комнате Клиффа. Дверь на балкон была приоткрыта, поэтому, поправив полотенце, что служило сегодня платьем, девушка решила присоединиться к Ноксвиллу.

Он перебирал струны на гитаре и что-то тихо подпевал себе. Решив не нарушать творческий процесс, девушка просто улыбнулась и подошла ближе к перилам, окидывая взглядом ночное небо и вдыхая морской воздух. Клифф сидел в одном полотенце, обернутом вокруг бёдер, и Алекс невольно залюбовалась — широкие плечи, покрытые чернильными узорами, рельефные руки, по которым змеились канаты вен, длинные пальцы, что играючи трогали струны и извлекали мелодичный звук. Вот таким беззаботно-наигрывающим попсовую песню, он выглядел настоящим и счастливым.

Его голос с хрипотцой добавлял этой песне особой пикантности. Саша смущённо улыбнулась, когда на этих строчках их взгляды столкнулись, и Клифф с неприкрытым желанием в глазах прошёлся по её телу.

Прохладный ветер обдувал горячую кожу, которая будто пылала под жадным взором несносного, сексуального, самоуверенного и дерзкого рокера. Звук поскрипывающих струн, напряжённые мышцы рук Клиффа, текст злощастной песни о том, как парню нравится тело его девушки — всё походило на сумасшедший сон, от которого не хотелось очнуться.