Выходя, оглянулась и обратила внимание, что Саша не пригласил гостя в дом, а почему-то вышел вслед за ним на площадку. И ругая себя за любопытство на чем свет стоит, я все-таки вернулась в прихожую и подошла к двери. Она была закрыта неплотно. И, наверное, это - низко и подло, и, наверное, так нормальные люди не поступают, но я не смогла удержаться и осторожно шагнула ближе. 

– Что ты хотел?
– Саша говорил напряженно и глухо.

– После того, что я сейчас увидел, то, что я хотел до этого уже не актуально. А ты молодец! Хорошо придумал! Ты заплатил ей? Или нет, постой, я понял - ты просто трахаешь её! 

– Заткнись! 

– Да чего ты, Саня? Я же рад за тебя! Правда! Я и ехал к тебе, чтобы предложить свою помощь. Но ты сам справился! 

– Это - не то, что ты думаешь.

Я абсолютно ничего не понимала. Но одно мне было ясно абсолютно точно - они говорили обо мне. Картинка в моей голове сложилась немного позже, когда Саша с виноватым видом зашел на кухню, куда я отправилась домывать посуду.

44.

Мне был неприятен тон, которым со мной говорит Игорь. Мне были неприятны его интонации и тот смысл, который он вкладывал в слова, когда речь шла о Жене. Да, мне нужен был свидетель на суде. Свидетель именно из этой, моей последней туристической группы. При наличии такого человека, и в случае если он будет говорить то, что скажет мой адвокат, меня ждет максимум штраф. Иначе - я вполне могу сесть. 

Вся загвоздка в этом деле была именно в том, что пострадавшими оказались жители соседнего государства. И если представить ситуацию так, как пытался сделать адвокат, нанятый китайцами, по всему выходило, что я хотел нанести вред жителям этой страны. И самое главное, в деле неожиданно оказались показания моих "друзей" Игоря и Ильи, в которых значилось, что несколько месяцев назад, во время нашего с ними общего распития спиртных напитков, я негативно высказывался о китайцах, как о народе в целом, и о тех, кто путешествует именно к Байкалу, в частности.

Я помнил. Этот разговор, действительно, был. И я на самом деле говорил нечто подобное. И не только я, и мои "друзья" тоже. Но я не произносил фигурировавшую в деле фразу: "Поубивал бы их, сволочей, чтобы другие не зарились на нашу землю".

Мой адвокат всерьёз опасался, что дело из простого неисполнения трудовых обязанностей, могут переквалифицировать в нечто гораздо более серьёзное.

Именно поэтому мне позарез нужен был свидетель, который бы рассказал, что с китайцами я обращался учтиво, что пытался вывести, спасти всех и их в том числе. А еще желательно сказать, что маршрут я изменил после того, как увидел пожар, а не за несколько часов до этого, то есть по сути немного приврал. В общем, да, Женя мне была нужна. И я надеялся на ее помощь.

И я даже не думал о том, как это может выглядеть со стороны! Просто так совпало! Просто мне повезло с Женей. Но ни в коем случае я не хотел, чтобы кто-то (а главное, она сама!) думал, что я позвал ее к себе из-за этого! А вот если Игорь преподнесет Жене свое видение ситуации, то, она может и поверить ему! Она может решить, что я использовал, обманул ее, чтобы выйти сухим из воды! Поняв это, я просто схватился за голову! И в голове даже мелькнула мысль, что лучше бы уж она не приезжала сейчас! Лучше уж потом, после суда... А эту сволочь, которую я считал другом, ни в коем случае нельзя подпускать к моей девочке! 

– Игорек, одного понять не могу - тебе-то какая выгода с того, что меня посадят? 

Я, конечно, догадывался, что Илья ему заплатил или только обещал заплатить. Но с другой стороны, мы были знакомы больше пяти лет, и Игорь всегда казался мне нормальным мужиком, неспособным вот так подло подставить.

Он как-то странно посмотрел на меня и развернулся, чтобы уйти. 

– Стой!
– я схватил его за локоть.
– Не говори ей! 

– Я-то не скажу, но Илья...

... Я сразу понял, что что-то не так. Ну не умела она притворяться и актрисой была некудышной - глаза отводила, не щебетала радостно, как делала целый день. И когда я обнял ее, мывшую посуду, когда прижал к себе спиной, напряглась, и я впервые не почувствовал ее отклика.

Сказать ей Игорь ничего не мог - я вышел в прихожую сразу за Женей и слышал весь их разговор. Значит, она подслушала. Блядь! Что же делать? Что бы я ни сказал сейчас, все прозвучит неправдоподобно. Но и молчать нельзя. Все равно правда выплывет! И тогда может быть поздно что-то объяснять.

Пришлось дождаться, когда Варька уйдет в комнату, и все-таки решившись, взять за руку и молча потянуть в спальню, которую даже сейчас я уже мысленно называл нашей.

Она шла следом ни о чем не спрашивая и не поднимая головы. Села на самый краешек кровати с прямой спиной и сложенными на коленях руками. И казалась сейчас такой расстроенной и потерянной, что мне было больно на нее смотреть. И уже шагнув к ней и открыв рот, чтобы сказать, я еще не знал, что именно сейчас прозвучит, как я буду оправдываться. Просто сделал то, что чувствовал в этот конкретный момент. Встал перед ней на колени и...