Бежать сейчас очень глупо, надо вначале разобраться, что к чему, а потом уже строить планы.

Мои спутники всю дорогу молчали. Маркус, после полученной молчаливой взбучки, избегал моего взгляда, а Арлен откинулся на спинку сиденья и, прикрыв глаза, с улыбкой мурлыкал что-то под нос.

Жалеть себя и накручивать я не стала, а так как делать было нечего, уткнулась в окно. Улицы были заполнены местными жителями, спешащими по делам или прогуливающимися мимо уютных кафе, на вывесках которых так и хотелось написать «Гусь жареный». Аппетитные запахи щекотали нос и заставляли молча проглатывать слюну. Я была зверски голодна, но жаловаться похитителям не стала. Почему-то возникла уверенность, что ради перекуса экипаж не остановят даже на пару минут.

Вскоре улицы стали более извилистыми, мы миновали местный рынок с торговыми рядами, похожими на палатки звездочётов-иллюзионистов, и вкатились в чёрные кованые ворота, на створках которых, как настоящие, алели красные гроздья рябины. Присмотревшись, я поняла, что это не ягоды, а рубины, искусно вставленные в кованые гроздья.

Арлен и Маркус тут же вскочили и, открыв двери, выскочили каждый со своей стороны экипажа, который какое-то время продолжал катиться, словно машина, катящаяся к красному сигналу светофора.

Во двор высыпали четыре девушки из местных, одна красивее другой. Их волосы были забраны наверх, а не свободно рассыпались по плечам, как у тех, кого я видела на улицах. Всмотревшись в лица, я поняла, что все они близкие родственницы, может, даже сёстры.

— А ну, за работу! — из глубины двухэтажного дома, похожего на казарму, донёсся повелительный женский голос.

Девушки молча кинулись врассыпную и исчезли в пышном саду, производившем впечатление непроходимой чащи, а не, как полагается приличному дому, парка с декоративными аккуратно подстриженными деревцами и кустарниками.

Маркус галантно подал мне руку и помог спуститься. Арлен нырнул в темноту дома, вероятно, направился навстречу его грозной хозяйке.

— Как мне себя вести? — успела я шепнуть Маркусу, пока мы остались одни.

— Мало говори, больше слушай, а спросят, кивай, — только и успел ответить мой случайный наставник, прежде чем Арлен вернулся. Рядом с ним шла невысокая женщина с крючковатым носом и рыжими, как жидкая бронза, волосами.

— Значит, вот эта? — спросила она мужчину, в удивлении поднимая тонкие брови-ниточки. Пышная грудь красавицы пришла в волнение, а. в ярко-зелёных глазах заплескался не то испуг, не то обидное недоумение.

— Всё правильно. Эта, — Арлен сделался мрачнее тучи. — У нас не бывает ошибок.

— Ох, синие шапки, как же я её до завтра в порядок приведу?! — растерянно проговорила хозяйка, обходя меня вокруг и задумчиво теребя подбородок. Вид у неё был несколько раздосадованный, словно вместо приличного товара привезли чуть подпорченный.

Это меня и разозлило.

— Очень просто, — ответила я. — Дайте только поесть и выспаться, и утром я буду в полном порядке.

— Хм, хорошо, — захохотала хозяйка так громко, что невольно представилось, как на доме образуется трещина, и он обрушивается под собственной тяжестью. — Принимаю как есть. Пойдём, милая. Неужели эти мужланы тебя не покормили? Да с них станется. Ищейки хороши, только когда надо взять след.

Матушка Гайте, доходившая мне до плеча, а я так поняла, это была именно она, цепко схватила за руку и потянула внутрь. Отказывать тому, что обещал харчи, кров и тёплую постель, в моём случае было бы верхом легкомыслия, а я всегда слыла серьёзной вдумчивой девицей.

Оглянувшись на мужчин, которые были единственной связующей нитью между мной и прежним миром, я испытала щемящее чувство потери. Маркус поднял руку и помахал мне, а на лице его блуждала виноватая улыбка. Арлен, скрестив руки на груди, молча поклонился и, дал знак спутнику, что им пора.

Деревянная дверь медленно закрылась, и я почувствовала , как по щекам текут слёзы.

— Ну, давай знакомиться, — хозяйка бодро развернула меня к себе и, хлопнув ладонью по стене, зажгла свет в светильниках, подвешенных к потолку на длинных цепях. — Моё имя Троули. Но ты можешь звать меня матушкой Гайте. Нам предстоит друг друга немного потерпеть, согласна?

И женщина, улыбнувшись, что добавило ей сходства с совой, заглянула мне в глаза, по-матерински, снизу вверх, после чего легонько потрепала по щеке.

— Ну не плачь, Дивона. Сейчас я тебя со всеми познакомлю, мы поедим, а уже с утра отправимся на купание к Зеленозубым камням, — женщина говорила со мной, будто с неразумной или блаженной.

— Озеро Священных рощ и не из такой красавицу сделает, — тихо вздохнула она, словно обращаясь сама к себе.

***

А вот это уже обидно! Мало того что меня считают дурочкой, так ещё и дурнушкой! Нет, на это я категорически не согласна!

— А зачем из меня красавицу лепить, уважаемая? — спросила я вежливым тоном, но присущее мне ехидство сорвало затею казаться милой и безвредной.