– Отопритися-отворитися, месье Погорельский, к вам гонец прибыл, подарочек принес…

Голос был знаком. Меньше всего доктор желал видеть этого человека, поступившего с ним… да что уж тут скрывать: поступившего по-свински. С ним, его честью ученого и его изобретением. После такого руки ему подавать не следовало. Но, вместо того чтобы прокричать спиритическое проклятие на веки вечные и вернуться в кабинет, Погорельский открыл замок. А может, испугался, что гость вынесет плечом его не слишком крепкую дверь. С него станется.

– Что вам угодно? – спросил доктор, стоя на пороге и разглядывая цветущую усатую физиономию. Пахло от гостя чем-то изумительно мерзким.

– Приятнейший Мессель Викентьевич! Пришел к вам с миром и покаянием. И не с пустыми руками пришел, а с целительным средством. А то, гляжу, вы что-то, коллега, совсем раскисли.

Как ни хотел Погорельский злиться, но наглая дружелюбность, которой светился Лебедев, невольно подкупала.

– После того что было, вы еще смеете явиться… – печально сказал Погорельский.

– Да подумаешь, делов-то! – легкомысленно рявкнул Аполлон Григорьевич на всю лестницу. – Зато какая польза: убийцу поймали!

– Но какую цену потом пришлось заплатить.

– Цена не имеет значения, когда дело идет о поиске истины, – изрек Лебедев и сам удивился: все-таки долгое общение с Ванзаровым приносит странные плоды.

– Столько жертв… Столько жертв, – плаксивым голосом произнес Погорельский. – Моих друзей больше нет…

– Ничего, свидитесь на спиритическом сеансе.

Аполлон Григорьевич имел редкий талант: брякнуть гадость, на которую нельзя было обижаться. Погорельский, как ни старался, не смог найти в себе сил обидеться на этого цветущего гиганта, перед талантом которого втайне преклонялся.

– И что же за подарок мне принесли? – печально спросил он.

Из саквояжа появилась склянка с прозрачной жидкостью без этикетки.

Доктор невольно сглотнул слюну:

– Это то, что я думаю?

– Оно самое! Средство от всех болезней и печалей.

Погорельский посторонился:

– Ладно уж, проходите, раз пришли…

…Через час, когда он окончательно очнулся после рюмки «Слезы жандарма», жизнь показалась ему не так уж и дурна. Да, в ней случаются трагедии утраты, но она стоит того, чтобы жить дальше и заниматься наукой, раскрывая загадки и тайны бытия. Доктор ощутил себя исцелившимся, во всяком случае – от хандры, и на радостях окончательно простил Лебедева.

– Что, Аполлон Григорьевич, желаете продолжить опыты по электрофотографии? – спросил он, выйдя к гостю переодетым в свежую сорочку, галстук и пиджак, как полагается.

– Ваш метод может быть полезен, но требует большого количества экспериментов и систематизации, – отвечал Лебедев, пряча склянку с волшебной жидкостью в нутро саквояжа. Доктор не мог оторвать от нее взгляд. – На это у меня нет времени. А вот другой вопрос сильно стал занимать меня…

– Какой же?

– Гипноз…

Погорельский решил, что ослышался. Но Лебедев уверенно повторил: именно, гипноз как метод.

– Фантастика! Но для чего вам? – не мог поверить доктор, который хорошо помнил, с каким отношением к гипнозу еще недавно имел дело.

– Я тут поразмышлял на досуге и пришел к выводу, что мне следует изучить гипноз поглубже. Чтобы понять механизм воздействия, так сказать. Исключительно с точки зрения криминалистики…

Аполлон Григорьевич слукавил. Как обычно. Мысль изучить гипноз посетила его не просо так, он представлялся ему способом окончательно прихлопнуть психологику Ванзарова. Раз и навсегда.

– Вы же занимаетесь гипнозом в медицинских целях, исцеляете больных, – продолжил он. – Вот решил поучиться у вас маленько… А может, и меня заколдуете, то есть загипнотизируете…

Доктор чувствовал, что его обманывают, но только не мог понять, в чем именно. Оказаться жертвой эксперимента еще раз ему совсем не хотелось.

– По счастливой случайности в Петербурге находится сам Токарский! – торжественно заявил он. – Вот у кого можно учиться! А я с ним знаком, могу вас представить.

– Токарский? – проговорил Лебедев, сморщив мину. – Кто такой?

– О, это светило русского гипноза, автор множества научных работ. Ординатор московской психиатрической клиники. Про гипноз больше его знает разве только профессор Бехтерев.