Начали раздаваться выстрелы, очевидно направленные в нашу сторону. В лодку прыгнул кто-то лёгкий, очевидно, это был Спиро. Лодка сразу же начала страшно раскачиваться, а уже спустя пару секунд она опасно сильно просела под весом Тристана.

“Лодка рассчитана на двоих!!! Она слишком старая!!!”, – кричало моё подсознание, пока я, прижимая к себе рыдающую в мою ладонь Клэр, подавляла свою панику, жаждущую вырваться наружу через моё судорожно сжимающееся горло. Я не понимала, тоним ли мы, но с лодкой точно что-то происходило. Открыв глаза лишь на секунду, я увидела огненные вспышки на берегу – охотники стреляли вслепую, пули падали в реку где-то совсем рядом с нами…

Спустя несколько секунд я поняла, что мы двигаемся. Я поняла это по тихим, но быстрым шлепкам, раздающимся по обе стороны от меня – Тристан сел за вёсла!

– Тристан… – зашептала я дрожащим голосом. – Тристан, давай я тебе помогу…

– Держи Клэр! – в ответ шёпотом рявкнул он, сразу же обратившись к Спиро, сидящему вместе с вещами на дне лодки между нами. – А ты не вздумай выпускать Тринидад! Все молчите и не дёргайтесь лишний раз!

Небо было на нашей стороне. По холодным воздушным массам, обтекающим мою спину, я осознавала, что мы движемся очень быстро, но я поняла насколько быстро лишь когда луна вновь показалась из-за туч и осветила реку. Это произошло не позже чем через пять минут после того, как мы оттолкнулись от мостика, но теперь мы находились не просто у противоположного берега широкой полноводной реки, но более чем в километре от места нашего старта.

Обретя зрение лишь на короткие десять секунд, я смогла оценить ситуацию: пираты уже были возле моста, они смотрели на реку, но не видели нас, потому что наша лодчонка пряталась в тени леса, на той стороне реки, которую луна не освещала.

Перед тем, как снова погрузиться в ночной мрак, я увидела ещё кое-что, кроме тёмных силуэтов явно растерянных пиратов, которые теперь наверняка будут из упрямства прочёсывать лес до рассвета, пока не смирятся с тем, что мы действительно смогли уйти от них. Я увидела, как быстро вёсла вздымаются совсем рядом с моими плечами и как быстро они опускаются: пять взмахов за десять секунд – нечеловеческая скорость. Слишком старые вёсла не выдержали бы подобного напряжения, но эти выдерживали. Как будто Тристан знал их предел.

Когда луна вновь зашла за тучи, я наконец поняла, что мы всё-таки сбежали, но облегчения от этого я не испытала.

– Что дальше? – сквозь стучащие то ли от холода, то ли от страха зубы, полушёпотом спросила я, вдруг поняв, что здесь теперь главная не я.

– Кажется, в нескольких километрах отсюда я вижу одинокий дом. Плывём к нему, – уверенным тоном отозвался Тристан.

Я ничего не ответила на это. Потому что у меня в голове не укладывалось то, о чём он мне говорил: как можно видеть в кромешной темноте дом, да ещё и в нескольких километрах вниз по течению?! Я даже не разбирала где сейчас находится небо, а где вода – я даже рук своих не различала! Он же говорил о том, что видит ночь насквозь… Но ведь подобное невозможно. Так же невозможно, как тот факт, что Тристан только что буквально вытащил нас всех из мясорубки на своих руках. На своих ногах…

Река была бурной и, соответственно, шумной, так что плеск, создаваемый от столкновения воды с бортом нашей лодки, гармонировал с окружением и не нарушал общего предрассветного спокойствия на берегу. Тихо сидя в лодке, я напряжённо постигала смысл поговорки: “Самый тёмный час – перед рассветом”. Тристан ушёл от нас. Остановив лодку у кустов, он недостаточно крепко привязал её к ним, чтобы, в случае опасности, мы смогли самостоятельно успеть отвязаться и плыть дальше, поэтому, для большей уверенности в том, что нас не унесёт быстрым течением, я держалась правой рукой за одну из крупных веток кустарника. Рука быстро замлела и замёрзла, но я всё равно продолжала держаться, потому что в данной ситуации это было большее из того, что я могла сделать.

Спрыгнув с лодки прямо в реку, Тристан даже не вздрогнул от низкой температуры воды, которая поднялась на ладонь выше его колена. Все его движения были такими уверенными и ловкими, что в ночном сумраке совершенно не походили на человеческие – казалось, будто прямо передо мной движется призрак, зверь, но точно не человек.

Он направился в сторону охотничьего домика, который теперь видела даже я. Тристан пошёл первым, потому что прежде, чем высаживаться на берег с детьми, нам необходимо было убедиться в безопасности обстановки.

Сказать, что я надеялась на то, что в этом месте не окажется Блуждающих, было бы недостаточным, чтобы описать мои чувства в этот момент, когда я раскачивалась на беспокойной реке вместе с хнычущими на дне лодки малышами и замершем на противоположной моей лавке перепуганным подростком. Мысль о том, что Тристан может не вернуться, по уровню ужаса была равноценна мысли о том, что мы все утонем. Думать о том, что с нами станет без Тристана, было всё равно что разбирать всевозможные варианты нашей гибели в ближайшие несколько минут.

За ту четверть часа, которую я провела в пугающем бессилии в привязанной к кустам лодке, я успела осознать на страшные сто процентов, что без Тристана не справлюсь: детей слишком много, но даже без их наличия я всё равно бы долго не продержалась. Может, на пару суток дольше, но это всё…

Услышав плеск воды впереди, я вздрогнула, и лодка сразу же покачнулась из-за того, что Спиро резко обернулся. Это был Тристан. Я поняла это по его массивной фигуре.

Подойдя к лодке впритык, он одной рукой схватился за её борт, а второй за верёвку, наброшенную на кусты.