Алгебруха начала придираться, мол, это не так, то не эдак. Потребовала, чтобы я решил уравнение другим способом. Другого способа я не знал, Ирина Львовна хищно улыбнулась и поставила мне пару.

И с такой несправедливостью я сталкивают не первый раз. Она меня терпеть не может, оценки занижает в открытую, за контры выше троек ничего не ставит. Причина банальна – Ирине Львовне не нравится Диана. Невзлюбила она её, как актрису, а я родной внук Дианы, следовательно, часть нелюбви перекинулась и на меня. По этому поводу у нас часто возникают конфликтные ситуации, наша классуха даже предлагала мне перейти в параллельный класс (там алгебру ведёт другой препод), но я категорически отказался. Из принципа. Не доставлю алгебрухе такого удовольствия. Пусть лучше пять раз в неделю видит меня на своих уроках и злиться. Ещё посмотрим, кто кого переплюнет.

Короче, после школы (алгебра у нас была последним уроком) я сразу зарулил к Иннокентию Ивановичу. Настроение ушло в минус: с одной стороны душило чувство несправедливости, с другой никак не мог перестать думать об истории Вадима. Навалилось всё в одну кучу, мешая сосредоточиться.

В таком подавленно-раздавленном состоянии я и пришёл к Иннокентию.

Квартира у писателя шикарная: просторная гостиная, кабинет, две спальни, большая столовая, кухня, бесконечные широкие коридоры, плюс уютная комнатушка, в которой за ноутбуком работаю я. Раньше в этой квартире жили родители Иннокентия Ивановича: отец адмирал и мать пианистка, теперь он живёт здесь один.

Впустив меня в прихожую, Иннокентий Иванович развернулся и молча пошаркал в кабинет. Меня это не удивило. На старика снизошло вдохновение, в такие моменты он ни с кем не разговаривает, чтобы не спугнуть музу.

Я помыл руки, зашёл на кухню выпить сока, и потопал к своему рабочему месту. На небольшом столике у окна лежал мой ноутбук, несколько шариковых ручек, скрепки, ластик, штрих и десяток исписанных корявым почерком листов.

Взяв листы, я поднёс их ближе к глазам. Всё ясно – моя сегодняшняя работа. Включив ноут, прикинул, что часа за два справлюсь с заданием и, если больше не буду нужен Иннокентию, смогу рвануть домой.

Сегодня работалось трудно, то ли я был не в настроении, то ли почерк Иннокентия Ивановича за последние сутки окончательно испортился, но разобрать что-либо в его записях получалось раза с десятого. Честное слово, даже у врачей почерк лучше.

…Прошло два с половиной часа. Я не заметил, что в комнате появился Иннокентий Иванович. Прислонившись к дверному косяку, он наблюдал за моей работой, точнее, за тем, как я задумчиво смотрел в окно.

– Глеб, – сказал он своим тягучим голосом. – Чем ты занят?

– Работаю, Иннокентий Иванович.

– Много осталось?

– Один лист.

– Дай-ка посмотреть, что у тебя получилось, – он сел за стол, поправил очки и начал читать. – Глеб, ошибка на ошибке, почему не исправляешь?

– Исправлю, когда закончу.

Иннокентий Иванович встал и позвал меня в кабинет.

– Скажи, у тебя неприятности? – спросил он на ходу.

– Нет, всё в порядке.

– Ты рассеян.

– Вам показалось.

Иннокентий Иванович протянул мне толстую книгу.

– Узнаёшь?

– Узнаю. Я взял для вас книгу в библиотеке. – Как вы и просили, – добавил я.

– В том-то вся соль, что просил я тебя взять другую книгу.

– Не может быть, как другую?

– А говоришь, не рассеян. Где список литературы, надеюсь, ты его не выбросил?

– Нет. Он в моём рюкзаке.

– Принеси.

Не понимая, как мог спутать книги, я отправился за списком.

– Так-так-так, – Иннокентий Иванович развернул мятую бумажку и ткнул пальцем в пункт под номером «7».

– Читай сам.

– «Возникновение и становление Киевской Руси».

– Теперь читай название книги, которую взял ты.

– «Киевская Русь накануне монгольского нашествия».

– Разницу видишь?

– Вижу, – ответил я, вертя в руках книгу.

– Ну-ка сядь. И давай поговорим. Рассказывай, где ты там летаешь? Не тушуйся, может, смогу помочь, а?

– Вряд ли.

– Настолько всё плохо?

– Не столько плохо, сколько запутано. Понимаете, возникла неоднозначная, достаточно сложная ситуация, в которой необходимо разобраться.

– Разобраться кому?

– Мне и моим друзьям.

– И что же?

– Боюсь, не справимся.

– Чем вам помочь?

– Ничем. Вы извините, но в этом деле не помешала бы помощь профессионала, а вы… – я умолк.

– А я дилетант.

– Не в том смысле, вы писатель, а наше дело связано с расследованием довольно запутанной истории.

– Ага, вот где собака зарыта. Значит, истории с налётом детектива?

– Типа того, – усмехнулся я.

– Понял. Вопросов больше не задаю. Иди, заканчивай работу, а потом поедешь в библиотеку. Вернёшь книгу и возьмёшь другую.