– Доктор придет, как только вы выпьете чаю.

…Впрочем, поспать ей больше не дадут.

– Лучше позавтракаю, – объявила Джулия, приподнимая с подушки голову. – Можно ведь?

– Чего бы вы хотели?

– Что-нибудь горячее. Бекон… И побольше! И яичницу. А еще, пожалуйста, не чаю, а кофе.

– Только не перестарайтесь, – предупредила сиделка.

– Я же не болею, просто голодна. Так давно не ела нормально… Сколько на этот раз?

– Три недели.

– Еще бы я не умирала с голоду!

Три недели? Всего? Так мало! Прежде она проводила внутри проекции как минимум два месяца, а то и дольше. Не следовало ее так рано вытаскивать, предстояло еще много работы. Дэвид Хакман, например… Получается, они так и не встретились вечером. Джулия вновь, хоть и сознавая абсурдность ситуации, испытала трепет и волнение.

И некоторое разочарование.

Сиделка, неодобрительно хмурясь, все-таки позвонила на кухню и заказала завтрак.

Джулия, взбив подушку, уселась в кровати и взяла с ночного столика расческу. Во время подключения к проектору у участников, естественно, не имелось возможности помыться, и по возвращении волосы всегда были ужасно грязными. Она стала расчесываться: долго, со вкусом, пока волоски не начали потрескивать от статического электричества. Голове сразу полегчало. Джулия отложила расческу и взяла зеркальце. Посмотрела на отражение, ловя уверенный взгляд. Высунула язык – он был бледным и сухим. Кожа сально блестела. Надо будет принять ванну, как только соберется с силами и встанет с постели.

До чего же хорошо снова быть собой!

Едва она доела завтрак, как пришел доктор Троубридж. Он осмотрел ее, велел встать и пройтись.

– Что-нибудь болит?

– Нет, только мышцы немного затекли.

– Как спина?

– Терпимо. Постараюсь первое время не таскать тяжести.

Он кивнул.

– Можете ходить на массаж, если хотите, и ближайшие день-два постарайтесь отдохнуть. Рекомендую легкие физические нагрузки и прогулки на свежем воздухе.

Джулии по-прежнему казалось, что руководство проекта немного перегибает палку, заставляя участников так часто проходить медосмотр, хотя по сравнению с начальным этапом все стало гораздо проще. Первый раз по возвращении Джулии пришлось терпеть анализы, обследования и тесты несколько дней.

В комнате была своя ванная, и когда Троубридж ушел, Джулия немедленно туда забралась. Ранки на затылке защипало от горячей воды. Она с наслаждением вымылась, высушила волосы и надела любимое платье. Выглянула в окно: дождя не было, дул сильный ветер. Сиделка сказала, три недели, значит, сейчас примерно середина августа…

– Мисс Стреттон, я вам больше не нужна? – заглянула сиделка в ванную.

– Вроде бы нет… Доктор Троубридж уже меня осмотрел.

– Записать вас на массаж?

– Пока не надо. Может, вечером… Кстати, который час?

– Четверть одиннадцатого.

Сиделка удалилась, а Джулия нашла наручные часы, завела их и встряхнула, проверяя, работают ли. Они всегда останавливались за время ее отсутствия. Вчера ее привезли, кажется, днем. Значит, сколько она проспала? Часов шестнадцать? Как бы то ни было, она вполне отдохнула.

Спустя некоторое время, когда Джулия сидела за туалетным столиком, к ней постучалась Мэрилин.

– Ну что, тебе лучше?

– Да, вполне.

– Вчера ты выглядела откровенно больной. Я первый раз тебя увидела сразу после морга.

– Я просто очень устала. Плюс препараты сыграли свое.

Джулия не раз видела, как вытаскивают других участников. Было бы глупо мечтать, что сама она в одурманенном состоянии никогда не попадется на глаза знакомым.

– Сегодня собрание, – добавила Мэрилин. – В одиннадцать. Тебе тоже стоит сходить.

– Да, конечно… Мэрилин, послушай, ты не знаешь, почему меня так рано вытащили? Сиделка сказала, прошло всего три недели.

– Разве доктор Элиот не сообщил?

– Я его не видела. Ко мне приходил Троубридж.

– Из-за Тома Бенедикта.

Джулия недоуменно нахмурилась. И вдруг вспомнила: она ведь не думала о Томе с тех самых пор, как…

– Что с ним?

– Умер. Прямо в проекторе. У него случился инсульт, мы слишком поздно заметили.

Джулия в ужасе распахнула глаза. После проектора она всегда путалась в воспоминаниях: какое-то время реальности наслаивались друг на друга, и сейчас из-за этого трагедию пришлось пережить второй раз. Она вспомнила, как Том лежал в лазарете и цеплялся за ее пальцы, а потом как забыла его: словно он выскользнул не только из ее рук, но и из памяти.

– Боже, Мэрилин… Я не знала…

– Нас будут опрашивать. Тебя, наверно, тоже.

– Ты не понимаешь, Мэрилин… Не понимаешь: я ведь была там. Была, когда он умер!

– В Уэссексе?

– Так странно… – Теперь она окончательно вспомнила. – Я держала его за руку, ему становилось все хуже. Врача рядом не было, вообще никого… И вдруг он пропал. Просто взял и исчез. И его никто не помнил!

Глаза защипало от слез. Джулия отвернулась, ища салфетки.

– Том ведь был тебе другом, да? – тихо уточнила Мэрилин.