— Замолчи, — цежу я. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

— Ну да, помню-помню. У тебя же там великая любовь. А что ты ответишь, если предложу уйти от Ожегова ко мне, с условием, что я буду более щедрым, предположим, на двадцать процентов? А? Сразу предупреждаю, я не шучу. И если двадцать процентов не устраивает, сумма обсуждается.

Прикрыв глаза, борюсь с гневом, чтобы не плеснуть минералкой в физиономию парня, а именно, как советуют психологи, глубоко дышу и считаю от одного и до десяти. Только у меня как-то чудно получается, к цифрам постоянно прилипает одна и та же фраза: «Иди в жопу раз, иди в жопу два, иди в жопу три…».

— Варвара, ты зачем закрыла глаза? Прикидываешь, сколько это в деньгах двадцать процентов? Не ломай мозг, всяко больше, чем у тебя сейчас есть. Да и потом сама подумай, как ни крути, со мной будет приятней, чем со сморщенным….

— Заткнись! — сорвалась я на крик, потому что довёл, у меня аж голова закружилась от возмущения. — Сергей Юрьевич только что в зал зашёл. Ляпнешь при нём что-то подобное, имей в виду, я тебе вилку воткну промеж глаз, фиг потом вытащишь.

— Варя, — ласково произносит отец моё имя, когда доходит до столика и, наклонившись, дарит мне поцелуй в щёку. Парень, что наблюдает за нами, тут же корчит такое кислое лицо, словно ему во рту целый лимон раздавили. Тем временем родитель, так и не присев, протягивает ему руку. — Приветствую, Никита Валерьевич, как погляжу, с Варей вы уже познакомились.

— Не так основательно, как бы хотелось, — пожимая в ответ папину руку, отзывается гад.

— Да? Тогда официальное представление будет не лишним. Беркутов Никита Валерьевич, наш, Варенька, новый компаньон, — указывая на парня, говорит папа, кладёт мне на плечо ладонь и чуть сдавливает. — Ожегова Варвара Сергеевна, моя дочь, помощница, преемница и главная гордость в жизни.

Никита, что вальяжно и расслабленно развалился в кресле, выпрямляет спину и сглатывает, при этом его глаза медленно, но верно начинают выходить из орбит. Я, конечно, звука не слышу, но могу предположить, как скрепят его, судя по всему, ржавые шестерёнки в мозгу, перерабатывая новую информацию.

Ага, выкусил, сволочь.

Спонсорскую помощь он мне тут в обмен на интимные услуги хотел оказать.

— Дочь, значит, — потирая лоб, с задумчивым видом тянет Беркутов, потом чуть трясёт головой и расплывается в своей фирменной и на этот раз ещё жутко довольной улыбке. — Отличные новости. Сергей Юрьевич, что же вы не присаживаетесь? — тон парня и даже жесты при обращении к отцу резко меняются, теперь он услужливо-почтительный, а ведь до этого в голосе Никиты проскальзывало пренебрежение.

— Никита Валерьевич, как насчёт коньяка? — изучая меню, интересуется родитель.

— Поддерживаю, а для Вари, наверное, закажем шампанское? Варвара, ты какое предпочитаешь? — этот вопрос Никита уже адресовал мне, а ещё он под столом явно специально задел мою ногу.

— Я буду воду с лимоном, — пнув парня в ответ, отозвалась я.

— Варенька не жалует алкоголь. Изредка может пригубить, но и то приходится уговаривать, — заметил отец и накрыл мою руку своей.

После того, как официант у нас принял заказ, разговор плавно переместился в деловое русло. К удивлению для себя, отметила, что Никита не такой уж и шалопай. Как только речь зашла о бизнесе, он словно скинул с себя ребяческую шкурку и другую надел — зрелую, толковую, хваткую.

— Вы меня извините, — встал отец, после того, как его телефон зазвонил. — Здесь немного шумно, отвечу в фойе.

— М-м-м, да…. Не совсем удобно получилось, конечно, — протянул парень, когда папа уже не мог слышать нас. — Дал я маху, но ты тоже, девушка, хороша, — с упрёком произнёс молодой человек и подался вперёд, насколько это возможно, сокращая между нашими лицами расстояние. — Почему же сразу мне не сказала, что ты дочка, а не любовница?

Тоже чуть пододвинулась к парню.

— А зачем? Ты у нас, как погляжу, лицедей. Шустро личины меняешь. Знай ты правду, ещё бы ввёл меня в заблуждение, а так я быстро раскусила твою гнилую натуру.

— Ну вот, теперь и ты делаешь огульные выводы, — у этого хама хватило ума ещё и под послед фразы с осуждением цокнуть. — Может, я не лицедей, а многогранная личность. Варенька, ну его, это недоразумение, перепутал немного, с кем не бывает? Давай лучше дружить?

Смотрю Никите в глаза и поражаюсь, сколько наглости и самоуверенности может уместиться в одном человеке. Ведь ему даже не стыдно, а вообще-то всего несколько минут назад он мне на лоб прилепил ценник.

— Никита, какая к чертям дружба? Я буду босиком стоять на снегу в мороз минус тридцать и валенки от тебя не возьму.