— Крохи? Ого! Ну у тебя и аппетит! Да, остров на эту сумму не купить, но на безбедную жизнь точно хватит, даже на две, если хоть чуть-чуть экономить.

Женщина свысока на меня посмотрела, и мне даже показалось, что она выпрямилась и расправила плечи.

— Если тебе, овце, так нравится, ты и экономь. С учётом твоих возможностей, ходишь как оборванка, нормальную машину и то купила только в этом году, а до этого ездила на табуретке. Вот зачем такой, как ты, деньги? Незачем, если ты всё равно их не тратишь. А вот я шикарная, умная, с чувством стиля. Когда уберу тебя с дороги, вот же я развернусь, — женщина на мгновение прикрыла глаза, и на её лице появилось выражение блаженства. Так понимаю, она сейчас представила себе свою будущую сытую жизнь, которой точно не будет, я уж постараюсь. — Повернись лицом к стене, — скомандовала Светлана.

— Ещё чего! — вскинув подбородок, отозвалась я.

— Ну смотри, дело твоё, так бы я всё сделала быстро и безболезненно, — сверкнув хищной улыбкой, женщина шагнула вперёд.

— До того, как ты постучалась, я позвонила Никите и рассказала ему о кулоне. Так что для тебя две новости и как водится — одна плохая, а другая хорошая. Плохая — убьёшь ты меня или нет, в любом случае окажешься за решёткой. Хорошая — тебе больше не надо переживать, где и на что жить, государство всем обеспечит.

— Чёртов кулон! — рявкнула женщина. — Говорила же Артёму — выкини его, выкини…. Хоть раз бы в жизни мать послушал, ну нет же. Понравился он, видите ли, ему. Нашёл, гадёныш, где спрятать, у меня в шкатулке.

— Так ты не одна убивала, а вместе с сыном?! — сглотнула я. — Света, он же твой ребёнок, а ты — его мать, твоя святая обязанность его оберегать, а ты его самолично под пожизненное подставила! Да и это ладно, вам же теперь в аду вечность гореть.

— Ох-ох-ох, святая Варвара в своём репертуаре, — издевательским тоном съязвила Светлана. — Идиотка, тебя сейчас в расход пустят, а ты читаешь нотации. Как же меня всегда бесила в тебе эта черта, прямо с удовольствием удавлю…

Женщина выплёскивала яд и выплёвывала мне в лицо, как же она меня на самом деле всё это время ненавидела. Я же судорожно соображала, что бы мне взять такое удобное в руки, чтобы этим Светлану атаковать. Света с чего-то решила, что я немощная и бесхребетная. Если нападу на неё первой, будет мне эффект неожиданности.

Только вот вокруг полный голяк, рядом либо слишком мелкие вещи, с ними особо не повоюешь, либо наоборот — слишком громоздкие, их от пола не отдерёшь. Можно, конечно, броситься на Свету с голыми руками, но с учётом наших весовых категорий — это огромный риск.

Из более-менее подходящего по габаритам — только торшер, но ведь, блин, ё-моё, это торшер… хотя… чем плоха полутораметровая палка с тройным светильником на конце?

Резко рванула в сторону, схватила торшер. Дёрнув, варварским способом выдрала из розетки вилку, и пока Светлана недоумевала, что же это такое творится, что есть сил, с разбега и со всего размаха толкнула женщину в грудь, причём верхним концом с лампочками и стеклянными плафонами.

Пригвождённая к стене женщина с ошарашенными глазами уставилась на меня. Складывалось впечатление, что она от удивления даже не чувствует боли, а боль однозначно была. Белая блузка в том месте, куда вонзился торшер, в одну секунду от крови окрасилась в ярко-алый.

— Ты… ты что наделала? — посмотрев вниз, запричитала Светлана. — Ты же меня изуродовала.

Стенания женщины отозвались у меня в душе чувством вины, и только теперь я осознала, что вонзила в грудь живого человека стекло.

— Стой и не двигайся. Сейчас «Скорую» вызову, — найдя взглядом на полу телефон, что обронила, пообещала я, но вот как его взять — ума не приложу. Ведь чтобы поднять, мне придётся сойти с места, а это значит — двигать торшер и причинять лишнюю боль Светлане.

Дилемму самой решать не пришлось. Женщина с истошным криком отпихнула от себя торшер и пошла на меня.

— Убью, но сначала кожу с лица сдеру, закопаю живьём…. вместе с твоим Беркутовым!

Напрасно женщина начала не только мне, но и Никите угрожать, в один миг мои угрызения совести, как и сострадание к Светлане, улетучились, словно их никогда и не было.

— Нет, гадина, ты уже никому не навредишь, — пообещала я и ещё раз ударила Светлану торшером. — Получи. Это тебе за Дашу. За отца. За тех девочек, которых ты не пожалела. На…. И ещё….

Когда я остановилась, Светлана уже лежала на полу и хрипела.

— Перестань, пожалуйста, прекрати, — шептала она, но больше меня её страдания не трогали.

— О-о-о, вежливые слова вспомнила. Только вот поздно, — с отдышкой произнесла я, убрала от лица прядь волос, что из-за активности выбилась из хвоста. Схватила телефон и, не выпуская из рук своё, как оказалось, крайне эффективное оружие, шатаясь и запинаясь вышла из комнаты. Сейчас для меня самое безопасное — скорей выбежать из дома на улицу к людям, там вызову и полицию, и «Скорую», и Никиту дождусь.