– Подумаю, доктор.

Гулякин вернулся в кабинет. Он знал, что не только больному, но и ему самому предстоит ещё долго думать перед операцией, составлять её описание, методику, определять тактику оперативного вмешательства.

До поздней ночи засиделся на службе. Перечитал все сообщения об удачных и неудачных операциях на поджелудочной железе, перебрал все известные методики, все варианты и способы вмешательства.

Перед уходом домой осторожно заглянул в палату. Больной не спал. Боли мучали его. Возле кровати сидела медсестра.

Гулякин молча постоял на пороге, а когда собрался уходить, больной позвал его и прошептал:

– Я согласен, доктор, делайте, что надо.

– Вот так-то лучше, – улыбнулся Михаил Филиппович.

Тут же вызвал дежурного врача и дал указания по подготовке больного к операции.

– На какое время готовить?

– На одиннадцать ноль-ноль…

Утром Гулякин зашёл к главному хирургу.

– Я насчёт больного, который поступил вчера, – и назвал фамилию.

– Что вы решили? С ним же всё ясно, – вздохнул главный хирург.

– Делать операцию.

– Но ведь это же гастропанкреатодуоденальная резекция…

– Вот её я и решил делать.

– Но позвольте… Вы же ни разу не оперировали на поджелудочной железе, – сказал главный хирург.

– Значит, буду… Всё когда-то в первый раз. Не будет первого раза – не будет ни второго, ни пятого, ни десятого. Ничего не будет.

Главный хирург долго молчал. Михаил Филиппович настаивал:

– Альтернативы нет. Если не оперировать, больной погибнет.

– И вы считаете, что есть шанс? – пристально посмотрев на Гулякина, спросил хирург.

– Есть. И я его использую! – твёрдо заявил Гулякин.

– Ну что ж, даю добро. Кстати, кто будет ассистировать?

– Капитан медслужбы Шапошников.

– Он подготовлен?

– Да, я его ознакомил с методикой…

Капитана медицинской службы Юлия Григорьевича Шапошникова Михаил Филиппович Гулякин сразу выделил из своих подчинённых. Увидел в нём талант хирурга, уверенность, волю к победе. Потому и назвал его ассистентом.

Ровно в 11.00 вспыхнули над операционным столом бестеневые лампы. Михаил Филиппович Гулякин подал первую лаконичную и ясную команду.

Операция началась.

Часы пробили двенадцать, затем один час, два, три… В операционной царила мёртвая тишина. Не только ассистент, молодой военный хирург Юлий Шапошников, но и медицинские сёстры понимали, что происходило в те часы.

Впервые в стенах госпиталя проводилась хирургическая операция необыкновенной сложности. За подобные операции ни здесь, ни в других госпиталях пока никто не брался. Сложных операций было много, но на других органах. А на поджелудочной железе – первая. От её успеха зависело очень много. Хирург поверил в свои силы. Эту веру нужно закрепить. И тогда будет и вторая и третья операции…

В вестибюле в тревоге и волнении ждали родственники больного. В предоперационную часто заходили ординаторы отделения. Они интересовались ходом операции. И все с нетерпением ждали её окончания.

Если бы в эти минуты Михаил Филиппович Гулякин мог думать о чём-то ином, кроме операции, он бы, вероятно, вспомнил фронт, медсанбат. Вспомнил бы, как привезли после тяжелейшего боя израненного офицера в прорванном во многих местах и обожжённом танкистском комбинезоне. Раненный был доставлен с тяжёлым шоком, у него оказались серьёзные повреждения печени, пульс едва прощупывался, давление – в нижних пределах. Его положили на операционный стол, но Гулякин понял, что помочь ему практически невозможно. Он никогда ещё не делал таких операций, которая необходима была для спасения танкиста, да и вряд ли бы в предвоенное время за подобную операцию мог взяться даже опытный хирург.

И вдруг капитан пришёл в себя. Гулякин встретился с ним взглядом. Капитан некоторое время молчал, морща лоб и пытаясь сообразить, где он и что с ним происходит. Прошептал:

– Доктор, да что же вы стоите… делайте что-нибудь. На мне с детства всё заживает, как… в общем, хорошо заживает. – И он изобразил некое подобие улыбки.

А на груди капитана поблескивали ордена.

– Готовьте раненого к операции! – решительно распорядился Гулякин.

Он некоторое время стоял, прикрыв глаза и вспоминая всё, что знал по этому вопросу, мысленно вырабатывая методику своих действий. Наконец, решительно шагнул к столу, сказав привычное:

– Маша, работать!

Дали наркоз. Операция началась. Она была очень тяжёлой. Пришлось ушить большую долю печени, сделать тампонаду сальником, ушить желудок, тоже сильно поврежденный, удалить осколки, застрявшие в большом сальнике. Всё это было огромным испытанием для организма человека. Танкист действительно, как и обещал, выдержал всё. Не один час простоял хирург у операционного стола, а когда завершил работу, твёрдо объявил:

– Будет жить!

Как бы он хотел и теперь повторить эти замечательные слова.