– Я и так заберу у тебя всё. – существо зло хихикнуло. – я уничтожу тебя и весь твой род. Все кто придут на твои похороны, проводить в последний путь то, что я оставлю от тебя и коснуться твоих уст, будут обречены. Твои дети будут убивать друг друга. Твои родителя будут истезать своих внуков и так будет продолжатся до тех пор, пока твой род не угаснет.

Существо приблизилась к парализованному ужасом мужчине вплотную, протянув руку, положило её ему на голову.

– Добро пожаловать в настоящую тьму в мир никогда не знавший надежды.

И пришла боль, не та которую безжалостный маньяк причинял своим жертвам. А истинная, совершенная, идеальная боль. Которая наполняет болью не только каждую клеточку тела но и мысли. Боль съедающая веру и надежду, умножающая отчаяние и безнадёгу.

Болью отравляющей мечты и разъедающей память, заставляя даже самые лучшие, сладкие воспоминания причинять самые ужасные невыносимые страдания.

Прежде чем погрузиться в этот тёмный омут, полностью раствориться в разъедающей душу страданиях, мужчина успел подумать, что истинная идеальная боль сродни удовольствию.

Но понять в чем их сходство не успел, захлебнувшись криком животного страха, с головой погрузившись в уготованный ему Молелем ад.

Лариса Егорова нетерпеливо жала на звонок, давая таким образом понять всем, она весьма занятая особа и каждая минута её жизни на вес золота.

И эти минуты бесследно вытекали сквозь пальцы.

Девушке было уже двадцать шесть а она всё ещё была не замужем, жила на съёмной квартире, которую делила с полоумной соседкой и была бедна как церковная крыса.

Неужели она ошиблась на счёт Троегубова. Устраиваясь к нему на работу, она рассчитывала очень быстро стать его любовницей и буквально взлететь по карьерной лестнице.

Но скоро уже три года как она ишачет на этого бесчувственного чурбана и всё впустую. И ладно бы он был геем, но за то время, что она работала на него, у него родилось двое детей. Значит в сфере которая так интересовала Ларису у него всё в порядке.

Но ничего, сегодня эта крепость падёт. Она заставит его снять штаны и изнасиловать её пухлый ротик.

Она была так уверена в себе, что даже не стала одевать трусиков.

Наложив на лицо искусный слой косметики, сделавшим её красивое лицо буквально неотразимым. Одев свой самый вызывающий наряд, заставляющий мужчин задыхаться от восхищения и всё время думать, " какие сокровища скрывает от жадного взгляда тонкий слой ткани". Её самые чувственные и интимные места благоухали ароматом дорогих французских духов. Она битый час смотрела порно, что бы её тело буквально кричало, "трахни меня".

И судя по тому, что несколько мужчин по дороге в гостиницу пытались с ней познакомится и утолить обуревающую её жажду. Её тело работало!

Думая о бонусах которые в самое ближайшее время, должно принести ей её тело. Лариса продолжала безжалостно терзать дверной звонок.

Но никто не спешил распахнуть перед ней дверь в новую жизнь, заключить в объятия, взять на руки отнести в спальню освещённую светом сотен свечей.

Бросить на белоснежные простыни, только для того, что бы сорвать с изнывающей от желания плоти одежды и заставить молодое сильное тело дрожать от наслаждения.

Потеряв терпение, Лариса раздражённо забарабанила маленькими кулочками по двери.

Под её напором дверь с жалобным противным скрипом слетела с насквозь проржавевших петель, упала на пол подняв облако густой пыли, толстым слоем укрывавшим всё вокруг. Заставив густую паутину но углам пойти волнами.

Похоже в прихожей не убирали лет сто. У Ларисы сразу пропало всякое желание трахаться. Наоборот захотелось бежать как можно дальше от этого места и существа в ней обитающего.

– Семён Иванович!

Жалобно позвала Лариса, осторожно ступая по укрытой толстым слоем пыли ковру.

Продолжая звать шефа по имени пересекла гостинную думая о том, что три дня назад она была в квартире Троегубова и здесь было всё в порядке.

В доме было так чисто и красиво, что Лариса была согласна даже на то, чтобы он взял её на полу прихожей.

Откуда взялось столько пыли? И паутины? Плесень? Шеф собирается устроить тематическую вечеринку?

Зайдя в столовую исполняющую заодно и роль кухни. Лариса в ужасе замерла на пороге. Прижав ладонь к раскрытому в ужасе рту. Заглушила рвушийся на ружу вопль страха.