В отличие от христиан, евреи не только никогда не открещивались от новых исторических документов, найденных в Кумране, Масаде, Наг-Хаммади и других местах, но считали их настоящими сокровищами, во многом «проясняющими историю библейского текста»: «По мере публикаций оставшихся текстов Мертвого моря можно ожидать, что они станут играть все возрастающую роль в воссоздании иудаизма эпохи Второго Храма» (Лоуренс Шиффман).

В отличие от евреев, христиане выстраивали церковную доктрину не на синтезе и плюрализме, а на разделении «свои-чужие» и гонениях на еретиков. Каждый раз, когда возникала опасность радикального преобразования церкви, последняя давала неверный ответ на исторический вызов – отвечала всплеском репрессий и фундаментализма. Как всегда случается в подобных случаях, многие еретические движения, такие как гностицизм, арианство, монтанизм, донатизм, филетизм, несторианство, монофизитство, пелагианство, ересь жидовствующих, становились более глубокими, мудрыми, дальновидными по сравнению с доктринальным путем, который предпочли «отцы церкви». Я убежден в том, что если бы вместо уничтожения ересей христианская церковь впитывала многие «крамольные» идеи, она вполне могла бы избежать нынешнего упадка, вызванного твердолобостью, доктринальностью и обрядовостью.

Кстати о том, насколько миру полезнее развиваться, нежели консервироваться, молча свидетельствуют руины византийской, российской и советской империй. Современный тупик во многом обусловлен неправильными ответами «отцов церкви» на исторические вызовы и их неспособностью адекватно реагировать на вышеуказанные исторические находки, подтверждающие ошибки тоталитарного института папства.

Движущая сила духа человеческого – сомнение, и даже вера дана нам для того, чтобы в ней усомниться. Все «неприступные крепости» пали еще в Средневековье, а доживший до наших дней догматизм проявил свою несостоятельность не только в политике, но и в науке. Как писал Пол Фейерабенд, «единодушие годится для церкви и тирании, разнообразие идей – методология, необходимая для науки и философии». Но, как будет показано в этой книге, единодушие точит даже церковь и тиранию – в отсутствии оппозиции гибнут великие империи и самонизвергаются тысячелетние религиозные доктрины и институты.

Присвоение церковью «права на истину» всегда чревато тоталитаризмом. Сознание христиан, что они обладают «истиной» и «правоверием», сделало их нетерпимыми. Уже Блаженный Августин учил, что еретиков должно вернуть к учению церкви силою. А слияние христианской церкви с государством усугубило ее тоталитарные поползновения, оказав пагубное, губительное влияние на церковь.

Запрещать инакомыслие и изводить еретиков – задача элементарная, но ее «окончательным решением» всегда является исчезновение запретителей, происходящее одинаково и как бы само собой…

Нет более надежного средства сохраниться в истории, чем правильные ответы на ее вызовы, а правильные ответы дают не догматики-запретители, а реформаторы-неофилы: здания, которые не реставрируют, рано или поздно подвержены разрушению. Никакая охрана – даже таблички «памятник архитектуры» – не спасает от обрушения самые прочные сооружения, когда-либо возведенные человеком. Пирамиды – и те выветриваются под действием факторов времени…

История – наиболее яркая свидетельница гибели цивилизаций, государств и народов, застывших в своем развитии. От Арнольда Тойнби мы знаем, что с древности до наших дней сохранилось только 5 государств (Китай, Индия, Персия, Греция и Израиль) – все остальные исчезли, оставив только черепки и прах. И произошло это по одной и той же причине: когда слишком рьяно охраняют «древлее благочестие» – так я образно называю человеческую дремучесть, – старое в прямом смысле слова берет верх над новым и не дает возможности молодым побегам сохранить лес.

В своих книгах я пытаюсь пропагандировать «новое сознание», потому что охранительство разрушительно не только для государств и народов, но и для идеологий, религий, даже культуры и науки. Народы, слишком рьяно охраняющие «наследие отцов», в лучшем случае остаются в первобытном состоянии – я удостоверяю это, побывав в первобытных племенах Африки, Австралии, Океании и Амазонии.

Нет, я не отрицаю необходимость культурного наследования – я предостерегаю от упадка, вызванного консервацией «старины глубокой», в равной мере – «незыблемых» и устаревших идей и их носителей геронтоманов.

Обратите внимание: даже крушение коммунизма, даже падение Российской империи не защищает от макашевых, варенниковых, зюгановых, прохановых и путиных, но будущее все же не за ними, а за Владимиром Соловьевым, Сергеем Булгаковым, Николаем Бердяеым, Львом Шестовым, Михаилом Бахтиным, Юрием Лотманом, Мерабом Мамардашвили…

Согласно К. Э. Мейнике, история государств и народов – это история их верований. Это означает, что реалии истории отражают правильность или ошибочность верований народов: именно оттого одни государства и народы процветают, а другие клонятся к упадку и исчезают с исторической арены. Сказанное в полной мере относится к религиям и церквам.

Борьба с еретиками в собственных рядах, выискивание инакомыслящих, болезненная сверхчувствительность к критике, защита устарелых догм, террористы-самоубийцы, взрывы 11 сентября в Нью-Йорке, «пороховой заговор» [6] , израильско-палестинские войны, истребление сербов, хорватов, мусульман, повсеместные преследования евреев, североирландский конфликт, тоталитарные секты – далеко не полный перечень примеров религиозного фанатизма, ведущего к закату церквей и религий, к патологической вере и теологии.