Восемнадцатилетняя Женя считает, что всем парням нужно только одно!
Девушка в одиночку ведет настоящую войну против соседской компании, и, кажется, ее ни сломить, ни покорить.
Но всем ли она сумеет дать отпор?
Или кое-кто охотно примет правила ее же игры и все-таки завоюет пылкое сердечко?
В тексте есть: юмор, любовь с первого взгляда, противостояние характеров
#юмор
#любовь_и_прочие_неприятности
#безбашенные_герои
#героиня_не_подарок
#плохой_парень
1. Антон
— А давай спалим их к чертовой матери?
— Кого? Их? — снисходительно смеюсь я и, притягивая ее к себе, киваю в сторону забора. С террасы, которую мы давно облюбовали, хорошо просматривается соседская беседка, освещенная фасадным фонарем. Звуки ревущей музыки и долбящие басы разносятся по всей округе нервной «колыбельной».
— Да, твоих дебильных дружков! — Она упирается затылком мне в подбородок, кладет свои руки поверх моих и делается такой уютной. — Подожжем!
Я обнимаю ее еще крепче и зарываюсь носом в волосах. Их запах, одуряюще-сладкий, сводит меня с ума. Я желаю добраться до мочки ее уха, а потом, исследуя каждый миллиметр кожи поцелуями, спуститься чуть ниже, но боюсь вовремя не остановиться — за нашими спинами, внутри дома, наверняка бдят ее благочестивые родители. Мне приходится бороться со своими желаниями, а это, признаться, не так-то просто. Особенно, когда уже проделал полпути.
Но она изгибается, с жаром целует меня, и за вкус этих дразнящих губ я готов простить ей все. Даже то, что она уже успела выскользнуть из моих объятий.
— Как, по-твоему, — озорно хмыкает она и указывает на канистру, стоящую у входа в пристройку, — они оценят фаер-шоу, которое я им устрою?
— Ты решила спалить полпоселка? — смеюсь я, уловив в ее глазах дьявольский огонек. На что она лишь соблазнительно улыбается и одним только взглядом предлагает принять правила ее игры, безбашенной и сумасбродной, рожденной в этой прекрасной головке с красивым личиком.
Не мешкая ни секунды, одним прыжком я перемахиваю через балюстраду, оказываюсь по ту сторону террасы и подаю ей руку, чтобы она проделала такой же трюк. Я согласен на все, что бы она ни придумала.
Она ловко взбирается на перила и ненадолго задерживается на них, намеренно изводя меня открывшимся обзором, и только когда убеждается, что произвела должное впечатление, одергивает юбку и прыгает вниз.
Чертовка! Кто бы видел, что она со мной вытворяет! Кто бы знал ее такой!
Но нет, лучше я унесу наш секрет в могилу, чем позволю ей вести себя так же с кем-то еще.
— Я заявлюсь прямо туда и у всех на виду оболью бензином одну из их поганых тачек, — сообщает она, намереваясь поднять канистру. — Клянусь тебе, я это сделаю!
Я спешу помочь, но она машет головой и отделывается от меня коротким, но пылким поцелуем. Ее руки оказываются у меня под футболкой и оставляют на коже ожоги, не меньше. Все происходит так быстро, что я не успеваю опомниться.
— А ты беспощадная женщина, Джонни!
— Я успокоюсь только тогда, когда окончательно расквитаюсь с ними!
— Так, хорошо, — смеюсь я, в тайне восхищаясь ее характером, — а какая миссия возложена на меня?
И пока она развинчивает крышку, а потом, убедившись в содержимом канистры, завинчивает ее обратно, я не свожу с нее глаз.
— Ты мог бы наводить панику…
Коротко хохотнув, я принимаю наигранный вид:
— Наводить панику? Всего-то?
— Ну да, — бросает она и торопливо проходит в темную часть двора, к забору. — Просто подыграй мне, вот и все.
Но даже отсюда я вижу, как она соблазнительно улыбается. Ее улыбка как бы говорит мне, что мы не прощаемся. Эта ночь обещает быть жарче, чем все предыдущие.
— Будет сделано, Джонни! — повинуюсь я, дважды стучу по сердцу и, раскрыв кулак, отсылаю ей свое признание, которое она с жадностью ловит и незамедлительно отправляет свое в ответ. После чего ее стройная фигурка окончательно скрывается в темноте двора.
2. Женя
До пяти часов вечера у каждого из нас свои заботы, свои обязанности. Мы даже почти не пересекаемся. И только за ужином снова приходится сталкиваться лбами. Особенно, если к нам в гости заглядывает тетя Люба, которая не может пройти мимо и не сунуть свой нос в чужие дела.
— Женьк, ну неужели тебе хочется этой хиромантией заниматься? Смотрю на тебя, смотрю… — она заводит очередную песенку, полагая, что знает о моих желаниях ВСЁ.
Вообще-то я ем, и если она, действительно, столь проницательна и заботлива, то должна догадаться, что одно из моих желаний в данный момент — не отвечать ей.
— Ромка вон! И тот поехал на собеседование! А ты?
А я ем.
— Ты хоть документы отвези, — не унимается она. — Еще ж не поздно.
Я делаю невинное лицо и пожимаю плечами.
— Нет, ну такая голова пропадает! — старается она. Но не оттого, что ее заботит моя голова, а потому что я выбиваюсь из ее идейной иерархии. А еще и чтобы задеть больную струну мамы.
Мама пока терпит. Мама занимается ферментацией сыра, и говорить ей что-либо под руку — дурная затея.
А я и не говорю. Я ем.