Существо оглядело тела поверженных врагов, оскалив зубы, осторожно переступило через лужи крови и трансформировалось обратно. В милую девушку Настю.

Румянцев с невнятным возгласом рухнул на каменные плиты пола, прямо под картиной с кустами и дорогой.

Юльку тошнило. Облокотившись об стену, она пыталась удержать рвотные позывы, но природа все-таки взяла свое. Худо было настолько, что она села на пол, прислонившись лбом к рамке картины с летучей мышью. Саша стоял на ногах, держась за стеночку и зеленея на глазах.

— Ты… Ты… ты их убила, — выдавил он.

— Уходим отсюда, — голос у Насти был спокойный, только чуть запыхавшийся.

— Куда?

— Куда я скажу, — отрезала она. — Но уж точно не в когти Ворону.

— Ты… ты всех обманула. Ты… ты здешняя!

— Поразительное умозаключение, — фыркнула она холодно и зло. — Бери этого обморочного, и уходим отсюда, живо! Все разборки потом.

И она направилась к Румянцеву, энергично растерла ему виски и уши, отчего он судорожно задергался, но пришел в себя и даже сел. Увидев Настю в человеческом обличье, он радостно улыбнулся, но потом, узрев окровавленные тела, стал неуклюже отползать задом, пока не уперся спиной в картину. Странно — он никуда не переместился.

Настя раздраженно пнула его по ноге.

— Вставай, некогда рассиживаться.

Румянцев нехотя поднялся. Настя внимательно оглядела себя, поправила джинсы, рубашку, ловко убрала растрепавшиеся волосы. От трансформации ее одежда была порвана в некоторых местах, но джинсы уцелели. Потом, оглянувшись на Сашу, требовательным жестом указала на выход из шеадра.

Растерянные и напуганные, они последовали за ней.

Она уверенно и быстро вела их по улицам города, подгоняя хлесткими замечаниями. Петляя маленькими двориками, пересекая широкие, наполненные народом улицы, они наконец оказались на площади, на краю которой стоял еще один шеадр. Настя почти бегом ворвалась внутрь, из четырех изображений выбрала идиллический пейзаж с пасторальным городком на берегу реки, силой втолкнула туда Сашу, Румянцева и Юльку, огляделась в новом месте, выбрала («Они называются шеадари, — пояснила она скороговоркой, — ведут в другие места одного и того же края или в другие земли») мрачное изображение домов, похожих на куски скалы под сумрачным небом, заставила их пройти в него, потом опять, не выходя из шеадра, огляделась, выбрала следующую картину… Так, перескакивая из шеадра в шеадр, они сменили восемь мест, пока, наконец, Настя не остановилась перед очередной идиллической картиной маленького провинциального городка, окруженного раскидистыми дубами. На заднем плане картины проступал схематичный набросок массивного каменного сооружения, очертаниями напоминавшего замок.

— Это последний. Выйдем в Мелине, переночуем в гостинице. До нужного места будем добираться с утра, там только пешком можно, на вимме или на крыльях, но поскольку виммы у меня нет, на крыльях летать вы не умеете, а вести разговоры по общественному гвору я не хочу в силу обстоятельств, мы пойдем пешком.

— Денег-то нам хватит? — спросил Саша, который за все время бегства не издал ни звука.

— Хватит, — кивнула Настя. — У меня есть деньги.

— Трупы ограбила? — хмыкнул Румянцев.

— В храме дали, — спокойно ответила она. — По долговой расписке. Здесь верну местному Эрлениуму, они передадут.

Городок был маленький, уютный, провинциальный — совсем не такой, как тот, первый. Одно-двухэтажные домики утопали в зелени, дороги были вымощены разноцветными булыжниками, ограды — плетеные из лозы и заросшие вьюном, либо сложенные все из тех же булыжников. По дороге встречались всадники на лошадях без седел, маленькие невысоко летящие виммы, добродушные пешие путники. Настя привела их к длинному трехэтажном дому, оказавшемуся гостиницей. Поселившись в двухкомнатный просторный номер, они вернулись на улицу, ведомые все той же Настей, и, найдя небольшой ресторанчик, остановились там пообедать.

Обед заказывала Настя. За всех. Заказав мяса и овощей, она добавила к ним бутылку вина.

— Не хочешь объяснить нам, что происходит? — спросил Саша, когда юркий официант-подросток убежал на кухню, явно довольный большим заказом. — Это ты нас сюда притащила? Зачем? И кто ты вообще… такая?

Настя посмотрела на свои руки. На их глазах они трансформировались в когтистые, покрытые серо-рыжей шерстью лапы, и затем — обратно в изящные женские кисти.

— Я — Двуликая. Принадлежу к клану райзе. Двуликих здесь много, больше половины населения. Таков наш мир. Разумные с постоянным обликом называются ассарами — это правильное историческое название, или элезами — так называют уроженцев земли Ар Элес, Приграничья, или Элезии, всех, кто имеет постоянный облик.

— Что ты делала в нашем мире? — Румянцев все еще таращился на ее руки. Оторвался он только увидев бутылку вина. Первый бокал он выпил залпом, не почувствовав вкуса. Посмотрел на Настю, на официанта, на соседей по столику и спросил. — А водку здесь делают?

Настя, усмехнувшись, заказала графинчик водки. Юлька, до сих пор не проронившая ни слова, попросила налить и ей.

— Что я делала у вас? Работала в твоей фирме, Саша, — Настя улыбнулась, пригубив вино.

— Шпионила, — отрезал Румянцев.

— Наблюдала, — поправила его Настя.

— И какую цель преследуют те, кто тебя к нам посылает? — спросил Саша.

— Сбор информации.

— Зачем?

— Чтобы знать. Чтобы быть в курсе. Сам же видел, Грань до сих пор нестабильна. Иногда такое бывает, — прокомментировала она со странной неуверенностью в голосе.

— И много вас таких по нашей матушке-Земле шляется? — спросил Румянцев с набитым ртом — только что принесли горячее, и он с увлечением принялся закусывать жесточайший стресс.