Я распорол плоть до кости, и теперь мне легко удалось вонзить сакс ему под ребро. В ответ противник смог лишь ударить меня щитом. Правая рука его не слушалась, и отступить он не мог из-за напиравших задних рядов. Я прикрылся его телом, пока из распоротой руки хлестала кровь. И тут сквозь крики и звон клинков я услышал топот копыт.

Стеапа скрывался в лесу на западном холме, за разломанной оградой усадьбы Бринстепы. Ему было велено ждать, пока битва не достигнет переломного момента, пока левый фланг Этельстана не будет отброшен к рекам, а западный хребет не окажется в тылу у противника.

А теперь он вел за собой пятьсот всадников в блестящих кольчугах и на огромных лошадях. Анлаф задумал напасть на Этельстана слева, используя пологий склон для разгона, и теперь Стеапа несся вниз с более крутого склона, чтобы молнией врезаться в строй Анлафа с тыла. Люди Анлафа это поняли. Напор на нашу стену щитов ослаб, и норвежцы завопили, предупреждая о нападении с тыла, об атаке, которая лавиной неслась по склону холма.

— Пора! — воззвал Этельстан. — Вперед!

Его воины, уже считавшие, что обречены, внезапно узрели спасение, и вся западносаксонская армия в едином порыве с рёвом устремилась на врага.

Всадники погнали лошадей через маленькую речушку. Многие перепрыгивали овраг, некоторые карабкались по нему, и по меньшей мере две лошади упали, но атака не запнулась, грохотали копыта, слышались крики всадников. Почти все люди Стеапы были с копьями, и когда они приблизились к задним рядам Анлафа, наконечники опустились.

А потом начался хаос. За стену щитов обычно стаскивают раненых, там слуги держат лошадей, толпятся лучники, выпускающие стрелы. И все эти люди, по крайней мере те, кто мог двигаться, рванулись искать убежища за последним рядом стены щитов. Последний ряд развернулся, смыкая щиты и отчаянно пытаясь удержать стену, но запаниковавшие люди расталкивали щиты, моля о помощи. И тут в них врезались всадники.

Обычно лошади шарахаются от стены щитов, но из-за паникёров в стене возникли бреши, и лошади не замедлили бег. Они ударили с яростью ульфхеднаров, пробивали стену всюду, где образовались прорехи, копья разили кольчуги и рёбра, встающие на дыбы кони отчаянно молотили копытами, калеча людей, и стена рассыпалась в панике. Люди просто бежали, а западносаксонские всадники отбросили копья и обнажили мечи.

Страшный в гневе Стеапа до грудины разрубил противника огромным мечом. А когда Стеапа свернул на север, преследуя удирающего врага, несчастного протащило вслед за клинком. И мы вошли в эту неразбериху. Стена щитов, до сих пор служившая непреодолимой преградой, сломалась, и мы в ярости начали убивать. Я подобрал меч убитого норвежца, поскольку теперь, когда враг рассыпался, сакс уже не годится. Настало время бойни.

Убегающие враги открывали нам спины и гибли быстро. Тех же, кто оборачивался и дрался, убивали исступлённые местью преследователи. Больше всех повезло тем врагам, у кого были лошади — они умчались прочь, на север, в основном по Римской дороге на Дингесмер. Всадники Стеапы устремились за ними, и Этельстан крикнул, чтобы и ему привели лошадь. Его телохранители, все в ярко-красных плащах, взбирались на жеребцов. Я увидел, как вскочил в седло Этельстан и присоединился к погоне, по-прежнему не выпуская из руки Вздох змея.

Скотты, находившиеся дальше всех от того места, где всадники Стеапы разбили стену щитов, сломались последними. Лишь через несколько мгновений они осознали, что произошла катастрофа, и, увидев разгром союзников-язычников, скотты тоже развернулись и бросились удирать. Я искал взглядом Рэта и моего коня, а потом догадался, что мальчишка, должно быть, пересёк мост раньше, чем отступили воины Этельстана. Я посмотрел в сторону лагеря, выкрикивая имя Рэта, но не нашёл его. Вибранд подвёл мне гнедого коня.

— Наверное, принадлежал кому-то из телохранителей короля, господин, — сказал он. — Скорее всего, его хозяин погиб.

— Помоги забраться в седло!

Пришпорив коня, я свернул на север и, поравнявшись со своими людьми, окликнул Эгиля.

— Не преследуйте их! — приказал я. — Останьтесь здесь!

— Почему?

— Вы норвежцы. Думаешь, воины Этельстана увидят разницу?

Я позвал Берга, самого младшего брата Эгиля, и велел ему взять двадцать воинов-христиан и охранять отряд Эгиля. А потом снова пришпорил коня. Мой сын и Финан хотели ехать со мной, но у них не было лошадей.

— Догоняйте! — крикнул я им.

Одолженный жеребец прокладывал путь через груды трупов, отмечающие места, где сходились стены щитов. Мои люди тоже были среди убитых. При виде Рорика с перерезанным горлом и залитым кровью лицом я припомнил, что сам отправил его на смерть, приказав прекратить возню с добычей. Беорнот, отличный воин, столкнулся с еще лучшим воином и теперь с удивлённым видом лежал на спине, по его лицу ползали мухи. Как именно он был убит, я не видел. Я нашёл и Осви, лежавшего с искалеченной и накрепко перевязанной ногой, он был бледен, но пытался мне улыбнуться. Сквозь повязку сочилась кровь.