Шрифт:
Дом.
Хотя сейчас чувствую себя как дома со Стиви, это место всегда будет моим домом. Это просто означает что-то другое, чем раньше.
Помню, как впервые пришел сюда. Когда мы ехали в машине по подъездной дорожке, я подумал, что это самый большой дом, который когда-либо видел.
Тогда жизнь была чертовски другой.
Просто надеюсь, что моя мама гордилась бы тем выбором, который я сделал. Ну, может быть, не всеми моими поступками. Но большинством из них по крайней мере.
Знаю, что она бы полюбила Стиви. Ее невозможно не любить.
Потушив сигарету, сунул окурок обратно в пачку.
Если я собираюсь быть со Стиви, а я надеюсь быть с ней постоянно, тогда мне придется либо выяснить, как, черт возьми, правильно распорядиться этими вещами. Или бросить курить.
Я вздрагиваю.
Ладно, сигареты пока остаются.
Займусь ответственным избавлением от этого дерьма.
Выйдя из машины, направляюсь в дом.
И слышу голоса, как только вхожу.
Они все на кухне.
Я пришел пораньше, чтобы застать их всех дома. Хочу сказать им, что ухожу.
Боже, это звучит так окончательно.
Уезжаю на расстояние в четыре часа и буду возвращаться все это чертово время.
Я говорил с Зейном вчера вечером. Он на удивление спокойно отнесся к этому. Ну, настолько хорошо, насколько это возможно для Зейна.
Он в основном сказал: «Мне не нужно слышать о твоих проблемах с девушкой. Я не твой гребаный психотерапевт. Мне плевать, где ты живешь. Хоть в гребаной пещере в Антарктике, мне все равно. Просто убедись, что гребаные песни написаны, и твоя задница будет возвращается в студию каждую гребаную секунду, когда я говорю тебе быть там.»
Затем он повесил трубку.
Так что, да, он не против.
А я уже собрался и готов ехать. Моя сумка в багажнике, а гитара Джонни на пассажирском сиденье. Все, что мне нужно, со мной.
Нет, это ложь. Потому что единственное, что мне нужно, это озеро Хавасу, штат Аризона.
Я бреду на кухню. Джейк, Джей-Джей, Билли и Белл сидят вокруг барной стойки. Тру у стойки, варит кофе. Она первая заметила меня.
– Привет, - она улыбается.
– Что ты здесь делаешь в такую рань? Я думала, вы, рок-звезды, спите допоздна. Хочешь позавтракать?
– Эй, не будь рок-звездой-ист, - говорит Джейк. Взяв со стойки сотовый телефон, он начинает стучать по нему.
– Что такое рок-звезда-ист, черт возьми?
– у Белл морщится лицо.
Джейк заканчивает стучать по телефону и кладет его обратно на стойку.
– Ист, - он выделяет слово, если оно вообще есть.
– Как расист, эйджист71. Твоя мама характеризовала человека на основании того, что он рок-звезда. Как все рок-звезды спят допоздна. И пьют. И курят.
Брови Джей-Джея взлетают вверх.
– Ты все это делаешь.
– Я не курю, - голос Джейка в конце становится выше.
– Угу, конечно, нет, папа, - это Билли своим потрясающим сардоническим голосом.
– Я не курю, - восклицает Джейк.
– Тру, скажи нашим детям, что я не курю. Раньше так делал, но перестал, когда твоя мама была беременна тобой, Джей-Джей.
Тру смеется. Подойдя с чашкой кофе, она ставит ее перед Джейком и целует его в щеку.
– Нет, детка, конечно, ты не куришь.
Джейк поворачивается к Тру, берет ее за подбородок и коротко целует в губы.
– Фу, гадость, - жалуется Белл.
– Мы можем обойтись без этого? Пожалуйста. И, папа, мы знаем, что ты прячешь окурки в газонокосилке. К твоему сведению, ты ужасно прячешься. Но все в порядке. Мы знаем, что ты куришь только тогда, когда напряжен из-за работы. Итак, опустим это.
Боже, у Стиви была бы грыжа, если бы она узнала, где Джейк избавляется от своих окурков.
Не то чтобы я уже не знал, где он их спрятал. Он занимается этим с тех пор, как я переехал сюда жить. Это обычная шутка для всех нас. Джейк думает, что никто не знает, что он все еще курит иногда.
Джейк оглядывает все наши лица, сдвинув брови.
– Вы все знаете?
Тру скользит рукой по его плечам и смеется.
– Конечно, мы знаем.
– Хм, - говорит он.
– Значит, я могу свободно курить?
– Нет!
– сказали все хором, и я начинаю смеяться.
Я чертовски люблю этих людей.
Будет странно, не видеть их почти каждый день.
– Значит, это было «да» на завтрак?
– спрашивает Тру, все еще стоя рядом с Джейком.
Я отрицательно качаю головой.