И факел снова вспыхнул.

— Как ты можешь судить наверняка? — требовательно вопросил Крысолов.

— Я заблокировал ее радар. — Я разогнулся и подал Фриссону туфлю. — Она не могла увидеть нас, потому что было темно, следовательно, ей нужно было ориентироваться на чувства. Она догадывалась, что мы здесь, но ее вели догадки, косвенные улики. Она знала, что мы под землей, под камнями, что мы касаемся дерева, а дерево касается воды.

— В гробу! — вскричал Фриссон.

— Быстро сообразил. Да, она решила, что я каким-то образом переместил всю нашу компанию в могилы.

— Значит, она нас больше не будет трогать! — радостно воскликнула Анжелика. — Она будет думать, что мы мертвы!

Но тут она вспомнила о том, в каком состоянии пребывает, и покраснела, что крайне нетипично для призрака.

Из галантности я сделал вид, что не заметил этого, и только кивнул.

Но Крысолов охладил наш пыл.

— Она все равно будет нас искать — мало ли, вдруг ошиблась? Но это верно, на какое-то время она про нас позабудет.

— Значит, мы должны этим временем воспользоваться.

Поэт взял у меня деревянный башмак и надел его.

— Я даже спрашивать тебя не стану, чародей, о том, как это у тебя получилось.

— Вот спасибо! — обрадовался я такому проявлению благородства.

— Хвала Небесам — она обманута! — Фриссон запрокинул голову и посмотрел на потолок. — А почему бы нам не полетать, чародей? Хитростью ты добыл нам время, однако вечности у нас в запасе нет. Нам ни в коем случае нельзя задерживаться нигде, иначе Сюэтэ нас обнаружит.

— Да, это нам ни к чему, — согласился я. — Я и сам разыщу ее — найти бы такую силу и вернуть дух Анжелики в тело... освободить бы тело...

Жильбер встревоженно посмотрел на меня.

— Опасайся соблазнов!

Я пожал плечами.

— Можешь на это посмотреть так: если мне удастся вернуть ее к жизни, я попрошу ее выйти за меня замуж.

— Вот это правильно, — похвалил меня Жильбер, и вид у него сразу стал более довольный.

А Анжелика смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Я только сделаю тебе предложение, — успокоил я ее. — Никто не заставит тебя говорить «да».

Тут ее прорвало:

— Да зачем же кому-то заставлять меня!

И призрак сжал мою руку своими бестелесными пальцами.

— Берегись желания умереть, — предупредил Фриссон.

— Угу. И королевы тоже берегись, — язвительно напомнил Крысолов. — Чтобы освободить тело девушки, тебе придется для начала погубить ее величество.

Я пожал плечами.

— Ну и ладно.

— Нет, Савл! — вскричала Анжелика. — Как ты можешь так пугать меня! Ведь желать убить ближнего — это значит очернить свою бессмертную душу!

— Здесь не тот случай, — не согласился Фриссон.

— Вот именно, — кивнул я. — То, что я хочу убить женщину, губящую целое королевство, — это не грех. На самом деле, сумей я сделать это, добро перевесило бы грех убийства.

Интересно — даже у меня самого не возникло ощущения, будто я лицемерю. Может быть, именно из-за того, что я сам это сказал?

Жильбера такой проект, безусловно, несказанно порадовал. Крысолов же смотрел на меня как на безумца.

— С другой стороны, — сказал я, — если посмотреть на положение дел с практической точки зрения — где мне собрать силы, способные противостоять королеве?

— Разумная мысль, — обрадованно проговорил Фриссон. — Думаю, самое лучшее — укрыться в какой-нибудь дыре.

— Или выбраться под открытое небо, чтобы было куда бежать, — предложил свой вариант Крысолов, также явно обрадованный.

— Верно, — подхватил Жильбер. — Как думаешь, чародей, куда нам спрятаться, дабы избежать мести королевы?

— Вопрос, конечно, интересный, — протянул я задумчиво. — Какие будут предложения?

Все молчали и тревожно переглядывались. Ну, понятно. Если я, чародей, не знаю, где бы нам спрятаться, то они уж тем более не знают.

Свет выхватил из мрака шелковую нить. Я взглянул повыше и увидел паука. Он трудился вовсю, сплетая гамак, повисший между двумя рядами бочек.

Крысолов проследил за моим взглядом. Он увидел паука, и глаза его сверкнули.

— Есть такая легенда, чародей, — ее рассказывают узники, а уж им-то все известно про крыс и пауков.

— Точно, — со знанием дела подтвердил Фриссон. — Это сказка про Короля-Паука, который живет в стране, где не бывал ни один смертный.

У меня по спине опять побежали мурашки — почти как тогда, когда я ощутил присутствие Сюэтэ.