— Что-то я сильно сомневаюсь, что в этом дворце теперь живет пресвитер Иоанн, — медленно проговорил Мэт.

— В сторону! — Лакшми дернула Мэта за руку. Прямо на них шагал отряд половцев с богато одетым офицером во главе.

Мэт проворно отступил вправо.

Офицер шагнул в ту же сторону. Мэт еще отступил, офицер сделал то же самое. Мэт решил прекратить маневры и остановился.

Варвар-офицер тоже остановился шагах в пяти от Мэта, остановились и его воины.

— Вы вовсе не купца будете, — проговорил он по-персидски с таким чудовищным акцентом, что Мэт с трудом понял его, даже несмотря на безотказно работающее переводческое заклинание.

— Верно, мы просто паломники, — сымпровизировал Мэт, надеясь, что его речь прозвучит без такого жуткого акцента. — Ходим, знаете ли, смотрим. Дворец уж больно хорош.

— Не вываливай дурака! — рявкнул офицер. — Пойдете с нами!

— Ты надеялся, что не станешь гостем, а нас, получается, пригласили, — прошептал Марудин.

Глянув на Марудина, Мэт обнаружил, что солдаты взяли их компанию в кольцо. Перейдя на меровенсский, он негромко проговорил:

— Почему бы не согласиться? Ведь мы в любой момент сможем смыться, верно?

— Если будем держаться вместе — да, — ответила ему Лакшми.

— Я к вам прилипну как банный лист, не сомневайся, — заверил джинну Мэт и, посмотрев под ноги, не увидел пестрой кошки, чему очень порадовался. — Благодарю тебя за столь любезное приглашение. Я как раз гадал, где же нам поспать нынче ночью.

Поспать им, конечно, не удалось. Для начала пришлось одолеть все сто ступеней лестницы. Марудин на ходу все время бурчал и выражал сожаления по поводу такого затруднительного способа передвижения. Затем друзей провели по многочисленным коридорам, и в конце концов они оказались в просторном зале, стены которого были украшены мозаиками и фресками, изображавшими сцены сражений героев с чудовищами. Тут и там можно было увидеть китайские лакированные этажерки, шкатулки с русским орнаментом. На полу лежали персидские ковры. Начальник стражи подвел всех троих к невысокому столу, на котором, скрестив ноги по-турецки, восседал варвар, погрузившийся в чтение множества бумаг. Вид этого варвара был такой карикатурой на цивилизованные манеры поведения, что Мэт с большим трудом удержался от смеха. Однако стоило варвару оторвать взгляд от бумаг и посмотреть на Мэта, как у того пропало всякое желание смеяться. Взгляд у незнакомца был тяжелый, пронзительный и хитрый. Мэт понял, что игра предстоит нелегкая, но решил сделать все, что было в его силах, для того чтобы этот житель степей не проглядел его насквозь.

— Я — Тарик, — сообщил варвар, — правитель этого города. А вы кто такие?

Мэт решил, что лучше всего сейчас разыграть непонимание. Он беспомощно развел руками и покачал головой.

— Не понимаю, — проговорил он по-меровенсски.

Лакшми и Марудин последовали его примеру — вот только их непонимание даже не выглядело наигранным — ведь они не владели в отличие от Мэта переводческим заклинанием. На самом деле Мэта удивило то, что, зная столько разных языков, джинны до сих пор не овладели монгольским, а особенно — Марудин, который какое-то время состоял у варваров на службе.

Тарик раздраженно поманил к себе толмача. Тот выглядел как местный житель. И снова что-то в его внешности пробудило у Мэта смутные воспоминания, но не более того.

Услужливость и почтительный поклон, который толмач отвесил Тарику, яснее всяких слов сказали о том, что он пребывает в положении униженном и подчиненном.

— Чего желаете, почтенный?

— Скажи мне, на каком языке говорит этот иноземец, — велел Тарик.

Толмач посмотрел на Мэта, и по его спокойному, сдержанному взгляду Мэт понял, что этот человек не намерен навсегда оставаться униженным и покорным.

— Приветствую тебя, чужеземец! — проговорил толмач на хинди.

Мэт снова пожал плечами и покачал головой. Толмач начал перебирать языки: фарси, русский, еще какие-то незнакомые Мэту наречия. Но когда толмач добрался до арабского и Лакшми с Марудином не на шутку изумились, глядя на Мэта, тот решил, что хватит играть в молчанку, и ответил на приветствие толмача.

— Приветствую тебя, почтенный господин, — сказал он и отвесил правителю легкий поклон.

— Добро пожаловать в Мараканду, — облегченно проговорил толмач и обернулся к Тарику:

— Они арабы, ваша светлость.

— Хорошо, — кивнул Тарик. — Теперь спроси, зачем они пожаловали.

Толмач снова обратился к Мэту.

— Меня зовут Черук, я секретарь Тарика, этого монгола, сидящего на столе. Он управляет этой провинцией. — Черук всеми силами старался скрыть ненависть и презрение, но Мэт прочел эти чувства в его взгляде. — Что привело вас в Мараканду?

— Я — странствующий певец, — сымпровизировал Мэт. — Хожу караванными дорогами, зарабатываю себе на пропитание, слушаю чужие песни, истории и новости. Однако после Самарканда мне не встретилось ни одного каравана, а в ту пору, когда отец приводил меня в этот город ребенком, монголов тут не было. Что же случилось?

Марудин вытаращил глаза, но Лакшми незаметно стукнула его локтем в бок. Черук заметил это и спросил:

— А твои спутники?

— Они — торговцы драгоценными камнями, — ответил Мэт.

— Но у нас нет драгоценных камней, — быстро нашелся Марудин. — На нас напали разбойники, и я отдал им все свои алмазы и изумруды, чтобы они не отняли у меня мою любимую жену.

— Стоило откупиться, — усмехнулся Черук, хотя явно не поверил ни одному слову Марудина, и посмотрел на Мэта. — Если ты — певец, где же твой музыкальный инструмент?