Мэт обернулся, чтобы удостовериться в том, что девушка следует за ним. Девушка за ним, как выяснилось, не следовала. Грязная улица была пуста. Хельга исчезла бесследно.

Мэт в отчаянии оглядывался по сторонам. Но нет, узкая улочка действительно была пуста. Видимо, Хельга все-таки испугалась его. Но далеко уйти она не могла — ведь он отвернулся всего-то на несколько минут.

— Хельга! — окликнул Мэт и вздрогнул из-за того, как громко прозвучал в тишине его голос. Он прошептал еле слышно:

— Хельга! Где ты? Я-то тебя не обижу, а вот ночные бродяги могут и обидеть!

В ответ из-под ног Мэта послышалось жалобное мяуканье.

Мэт опустил голову и увидел небольшую белую кошку, торжественно смотревшую на него.

— Потом, потом, киска, — махнул рукой Мэт. — Мне надо девушку найти.

С этими словами он направился к узкому проходу между двумя хижинами, предположив, что девушка могла укрыться там. Кошка увязалась за ним. Мяуканье ее из жалобного стало требовательным, она сопровождала его громким мурлыканьем. Подойдя поближе к хижине, Мэт обнаружил, что ее окна представляют собой всего-навсего квадратные отверстия в стене, а дверь — проем, занавешенный тряпкой. Если кошка и дальше намеревалась так вопить, она могла разбудить всю округу! Мэт обернулся к кошке и в отчаянии присел на корточки.

— Послушай, — сказал он, — мне нужно кое-кого найти, а ты мне, мягко говоря, не помогаешь! Ты сейчас перебудишь тут всех, и меня прогонят прочь. Тогда я не смогу разыскать девушку, а я обязан ей помочь, уберечь ее от беды!

Кошка уселась на землю и решительно мяукнула потише.

Что-то в том тоне, с каким прозвучало мяуканье, показалось Мэту знакомым. Он пригляделся к кошке повнимательнее и увидел слишком большие уши, маленькое стройное тельце.

— Балкис! — прошептал он.

Кошка посмотрела на него так, словно он сошел с ума.

— Да нет, не может этого быть, — вздохнул Мэт. — Масть не та. Ну вот что я тебе скажу... Ступай своей дорогой, а я пойду своей, а если ты увидишь девушку в белом балахоне, сразу мяукай погромче, ладно?

Вместо ответа кошка подпрыгнула, уцепилась коготками в бедро Мэта, а в следующее мгновение уже сидела у него на плече.

— Ой! — громко вскрикнул Мэт, но тут же перешел на сдавленный шепот:

— Опять эти «бархатные лапки»!

Он застыл в неподвижности, вспомнив о том, как произнес эти слова в последний раз, — вспомнил — ведь он сам сказал, что Хельга одета в белый балахон.

Кошка замурлыкала возле левого уха Мэта. Он повернул голову и уставился прямо ей в глаза.

— Ведь ты — Балкис, правда? Но еще ты — Хельга. Как бы иначе твоя шкурка поменяла цвет?

Кошка возмущенно мяукнула.

— Не стоит отпираться, — строго проговорил Мэт. — Я тебя раскусил.

Он негромко пропел:

Кошка гневно мяукнула.

Кошка спрыгнула с плеча Мэта на землю. Протестующе мяукая, она на глазах начала преображаться. Фигурка ее начала разбухать и вытягиваться, и в конце концов перед Мэтом оказалась Хельга. Девушка проворно протараторила строфу по-аллюстрийски и снова превратилась в маленькую белую кошечку.

— Так-то вот! — победно воскликнул Мэт. — Так вот почему ты белая — ведь на тебе теперь белый балахон! А раньше во что ты была одета? В коричневое платье?

Балкис отвернулась и уселась на землю спиной к Мэту.

— Ага, теперь ты еще на меня обижаешься, вот как? Подумать только! Все это время я странствовал в компании с девчонкой-подростком! Но вообще-то ты была права, обратившись в кошку, — рассудительно проговорил Мэт. — Особенно — на корабле, где было полным-полно пиратов. Там-то тебе уж точно не стоило появляться в образе хорошенькой девушки.

Кошка обернулась и устремила на Мэта хмурый вопросительный взгляд.

— О да, я знаю, что ты хорошенькая, — поспешил заверить ее Мэт, вспомнив о том, что кошки падки на лесть. — Просто на редкость привлекательная кошечка. Твоя экзотичность очаровательна, а твоим сверкающим глазкам и блестящей шкурке позавидовала бы любая кошка.

Балкис поднялась, выпрямилась, грациозно потянулась, выгнула спину и снова уселась — на сей раз боком к Мэту.

Мэт понял, что добился определенного прогресса. Однако пока ему не удалось уговорить кошку снова принять человеческое обличье. Преображающие заклинания были обречены на неудачу — девушка доказала, что сама неплохо владеет волшебством, причем до такой степени, что и не задумывается над тем, как это у нее получается.