– И сообщить, где живете? Вообще ничего?

– Нет.

– Вы преступница или соучастница преступления? Скрываетесь от правосудия?

– Нет.

– Докажите.

– Это глупо! Я не должна ничего доказывать!

– Должны, если рассчитываете на пансион. Мы весьма привередливы. В Южной комнате и без того уже ночевало четверо убийц… Последней была миссис Флойд Уиттен [3] , года три назад. И меня это волнует больше всех прочих, поскольку моя комната находится на том же этаже. – Я сокрушенно покачал головой. – При подобных обстоятельствах продолжать разговор бессмысленно, и это весьма прискорбно. Заняться мне особо нечем, а вы отнюдь не пугало. Но пока вы склонны сохранять инкогнито… – Я осекся. Мне вдруг пришло в голову, что есть выход получше, чем просто выгнать ее. Даже если клиент она никакой, для моих целей все равно сгодится. Я взглянул на нее и произнес с сомнением: – Не знаю. Назовите ваше имя.

– Нет! – категорично ответила она.

– Почему нет?

– Потому что… Что оно вам даст, если вы поверите мне на слово? Откуда вам знать, что это мое настоящее имя? А мне не хочется, чтобы вы начали наводить справки. Ни у кого не должно появиться и малейшей догадки о том, где я пропадаю целую неделю – до тридцатого июня.

– А что произойдет тридцатого июня?

Она покачала головой и улыбнулась:

– Вопросы задавать вы горазды. Это мне известно. Потому-то я и не собираюсь отвечать. Не хочу, чтобы вы пытались что-то выяснять. Так же как и Ниро Вулф. Просто позвольте мне пожить у вас неделю. В Южной комнате. И столоваться там. Думаю, я и без того наговорила слишком много. Наверное, мне стоило сказать… Нет, пожалуй, это не сработало бы. – Она издала короткий смешок, такое тихое журчание. – Скажи я, что потеряла голову, прочитав о вас и увидев ваше фото, и решила провести рядом с вами хотя бы одну чудесную неделю, вы бы поняли, что я вру.

– Совсем не обязательно. Подобные чувства испытывают миллионы женщин. Только они не в состоянии платить пятьдесят долларов в день.

– Я сказала, что заплачу и больше. Сколько запросите.

– Да, я понял. Давайте уладим этот вопрос. Значит, вы собираетесь сохранять инкогнито?

– Именно так.

– Тогда вам лучше предоставить мистера Вулфа мне. Он спустится через три четверти часа, – сообщил я, бросив взгляд на наручные часы, и поднялся с кресла. – Я провожу вас наверх и оставлю там, а когда он явится, попытаюсь его обработать. Скорее всего, это безнадежно. Вряд ли удастся подсунуть ему товар без этикеток. Но вдруг я сумею уломать его хотя бы выслушать вас? – Взяв с кресла ее жакет, я повернулся к ней. – Возможно, его смягчит вид наличных. Порой созерцание купюр производит на людей самое благотворное действие. Скажем, трехсот пятидесяти долларов, по вашей ставке. Но вы, конечно же, должны понимать: без одобрения мистера Вулфа сделка не возымеет силы.

Быстрыми и точными движениями она отсчитала семь пятидесятидолларовых банкнот из пачки, лежавшей в портмоне. Оставалось там вполне достаточно. Я сунул плату за пансион в карман, сходил в прихожую за чемоданом и шляпной коробкой и повел гостью вверх по лестнице на третий этаж. Дверь в Южную комнату была распахнута. Я поставил на пол багаж, поднял жалюзи и открыл окно.

Она тем временем осматривалась по сторонам.

– Большая комната, – одобрила девушка, подняла было руку, словно намереваясь коснуться моего рукава, но тут же ее опустила. – Весьма признательна вам, мистер Гудвин.

Я хмыкнул, поскольку не был готов к романтическим отношениям с ней. Водрузив чемодан на стойку у изножья одной из двух кроватей, а коробку – на стул, я объявил:

– А теперь я должен проследить, как вы их распакуете.

Ее глаза округлились.

– Проследить за мной? Зачем?

– Да так, потехи ради. – Меня охватило раздражение. – В этом городе и его окрестностях не меньше тысячи человек полагают, что Ниро Вулф зажился на этом свете. Возможно, кое-кто из них решил, что пора вмешаться. Комната Вулфа, как вам, несомненно, известно, располагается прямо под этой. И я не удивлюсь, если у вас в чемодане лежит коловорот и бур, а в шляпной коробке – щитомордник или гремучая змея. Они заперты?

Девушка вытаращилась на меня: уж не шучу ли я? Убедившись, что не шучу, подошла и открыла чемодан. Я тут же оказался рядом. Сверху лежал синий шелковый пеньюар. Она взяла его и положила на кровать.

– Ну и потеха! – негодующе процедила она.

– Поверьте, мне это доставляет еще меньше удовольствия, чем вам, – уверил я. – Просто притворитесь, будто меня здесь нет.

Я отнюдь не искушенный ценитель дамского белья, хотя определенные предпочтения у меня все-таки имеются, а у нее оказалась целая коллекция. Даже какое-то просторное одеяние в складку, прозрачное, словно паутина, с самыми мелкими ячейками, какие мне только доводилось видеть. Когда она разложила его на кровати, я вежливо поинтересовался:

– Это блузка?

– Нет. Пижама.

– О! Превосходно для жары.

Когда чемодан опустел, я простучал его и прощупал со всех сторон, снаружи и внутри. Подобные предосторожности, поверьте, были отнюдь не лишни. Каких только смертоносных даров не приносили в наш дом! Среди них копьеголовую змею, цилиндр со слезоточивым газом и баллон с цианом [4] . Однако ни двойного дна, ни прочих тайников в чемодане не обнаружилось, равно как и в шляпной коробке. Что до их содержимого, то более приятной и изысканной подборки вещей, удовлетворяющих потребности девушки, которая вознамерилась провести тихо и невинно неделю в уединенной комнате дома частного детектива, и желать было нельзя.

– Полагаю, достаточно, – заявил я удовлетворенно. – Я не осмотрел вашу сумочку и не обыскал вас, поэтому, надеюсь, вы не станете возражать, если я запру дверь. Видите ли, какое дело: если вы, прокравшись в спальню мистера Вулфа, подбросите ему таблетку цианистого калия в пузырек с аспирином, а он ее примет, я лишусь работы.

– Естественно, – прошипела она. – Заприте хорошенько. Я такие номера откалываю ежедневно.

– Тогда за вами необходимо присматривать, что я и делаю. Как насчет выпивки?